Тверской суд Москвы 18 июня 2015 года в полном объеме отказал проректору ИрГТУ Виталию Пешкову в иске против сооснователей «Диссернета» - Сергея Пархоменко и меня. Ранее «Диссернет» заявил, что Пешков позаимствовал около 200 страниц своей докторской диссертации из трудов пяти разных лиц - Р.Г.Квачадзе, В.Я.Мищенко, И.В.Хмельницкого, Л.Н.Чернышова и Чан Данг Куэ.

В первоначальном иске Пешков требовал от нас признать «не соответствующими действительности, а также порочащими его честь и достоинство сведения», размещенные на сайте «Диссернета». Мы тут же принесли в суд заверенные печатями РГБ копии самой работы Пешкова и ее источников, а также табличку с перечислением того, что откуда позаимствовано. После этого Пешков подал уточненный иск, в котором утверждалось, что «Диссернет» использовал неправильную (!) версию диссертации. К уточненном иску Пешков приложил «итоговый вариант диссертации», якобы защищенный в 2006 году. На свежей, не пожелтевшей бумаге, только что из-под принтера.

По версии истцов, в 2001-2004 годах Пешков написал четыре препринта, каждый в соавторстве с одним из тех людей, в списывании у которых он был обвинен «Диссернетом». Работа, по утверждению истца, фактически была составлена из этих «препринтов» в соавторстве; ссылок на соавторов он не давал. Эту работу Пешков представил в диссовет и в таком виде она была принята к защите. Оппоненты ему якобы указали на то, что надо бы помянуть труды в соавторстве, что Пешков и сделал в «исправленном» варианте, по которому он якобы защищался. Однако по ошибке секретаря в Ленинку якобы была отправлена исходная, «неправильная» версия. Поэтому заимствования, согласно новой версии истцов, в защищавшейся работе были, но были корректными.

Далее в течение многих лет «истинная» диссертация Пешкова, которую он унес домой после защиты, якобы хранилась у него под кроватью. И когда мы проводили анализ диссертации, по мысли истца, мы должны были «связаться с ним», чтобы выяснить, нет ли у него «более лучшего» варианта диссера. И поэтому мы якобы были неправы, называя документ из РГБ «диссертацией Пешкова».

Выслушав эту версию, я тут же бросился в отдел диссертаций РГБ в Химках. Нужно было сделать заверенную копию не только всего текста диссертации, который у нас уже был, но и штампа Высшей аттестационной комисии, который попадает, как правило, на «нулевую» страницу или даже на форзац. Однако, когда я приехал в Химки, меня огорошили: физически эти диссертации вывезены из книгохранилища, и доступа к ним не будет, имеются только сканы. И, разумеется, форзацы никто не сканировал. Я пошел к начальству. Мне сообщили, что все бумажные экземпляры диссертаций, числом около 185000 штук за 2000-2006 годы вывезены из Химок и сложены в беспорядке в десятке неотапливаемых ангаров под Можайском в 4926 коробках. Извлечь диссертации из этого могильника русской науки не представляется возможным ввиду отсутствия указателя к коробкам. Сотрудница, с которой я общался в Химках, почти в слезах говорила мне, что стеллажи, на которых свалены диссертации, - выше человеческого роста, и что справиться с этим хаосом и найти в нем что-нибудь совершенно невозможно. Однако дала мне номер коробки, в которой была погребена диссертация Пешкова, и посоветовала мне поговорить с начальником отдела диссертаций Ириной Львовной Сакирко. Я бросился в Госдуму, где оперативно сделал запрос от депутата Дмитрия Гудкова и до конца рабочего дня успел на прием к Ирине Львовне, которой я предложил помощь волонтеров в разборе завалов под Можайском. Она печально поглядела на думский бланк и сказала, что в Можайск меня допустить не могут, так как фонды хранятся под печатями, и что вероятность найти что-либо очень мала, но что она поговорит с директором Ленинки А.И. Вислым, они попробуют что-нибудь сделать и завтра отзвонятся. Удивительно, но уже на следующий день я получил звонок - диссертация найдена и с ней можно будет ознакомиться! Я поспешил в Химки - в самом деле, штамп ВАК был на месте! А это доказывало вранье истцов - химкинский экземпляр был подлинным, прошедшим ВАК.. Пешков и его адвокаты, когда придумывали трюк с «неправильным экземпляром», забыли, что степень доктора (в отличие от кандидатской) присваивается именно ВАК, а не диссоветом, так что по определению диссертацией следует считать тот экземпляр, который побывал в ВАК.

Однако мы не успокоились на достигнутом. Я разослал запросы от «Новой газеты» по месту работы «соавторам» Пешкова. Надежды было мало, однако от двух из четырех пришли ответы. Проректор Высшей школы экономики, где трудится проф. Л.Н.Чернышов, и ректор Воронежского государственного архитектурно-строительного университета, где ныне работает В.Я.Мищенко, подтвердили, что трудов с Пешковым в библиографии этих ученых нет. С профессором Чернышовым мы сумели встретиться лично и взять от него письменное заверение в том, что он не писал совместного препринта с Пешковым.

Возразить в суде истцу было нечего. Поэтому Пешков пошел на следующий «умный» шаг: он представил суду «препринты», изготовленные - по вновь изменившейся версии - им, но «при участии» и «при консультациях» с указанными четырьмя джентльменами. «Препринты» представляли собой свежие распечатки из «Ворда», без малейших признаков того, что этот «документ» был изготовлен 15 лет назад. Разумеется, суд в штыки принял такого рода «документы», которые можно состряпать за пять минут на компьютере. Истец и его адвокаты рассказали суду легенду, что препринты хранятся на кафедре на компакт-дисках, и что они привезли из Иркутска свидетеля, который готов подтвердить, что принимал их на ответственное хранение и хранил все эти годы. Явился «свидетель», завкафедрой строительного производства ИрГТУ А.К. Комаров. В его изложении легенда о таинственных препринтах приобрела новые оттенки: препринты, оказалось, хранятся на дискетах. «Почему же дискеты не были представлены как вещественное доказательство того, что препринты существовали ранее 2015 года?» - спросил суд. «Дискеты размагнитились», - сообщил свидетель. Последовал вопрос: как же сумели тогда распечатать с них препринты? Свидетель пришел в замешательство.

В итоге в иске Пешкову было отказано. Это решение является важнейшим прецедентом в истории «Диссернета». Решение суда - по сути, официальное признание того, что компиляцию можно в публичном пространстве назвать компиляцией, а плагиатора - плагиатором. И это не влечет за собой карательных мер в отношении тех, кто, имея доказательства, вывел правду на свет. В России не прецедентное право, но судебная практика очень много значит для судей.

«Диссернет» выражает огромную благодарность депутату Госдумы Дмитрию Гудкову, директору РГБ А.И. Вислому, начальнику отдела диссертаций РГБ И.Л. Сакирко и редакции «Новой газеты», без чьей оперативной помощи мы бы не выиграли это дело.