Интернет-издательство «Контрольный листок»
Пятница, 29.03.2024, 09:49
Меню сайта
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 1163
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа

Остров Горн, 2015, № 2
 
Страницы истории
 
«Гнилые местечки» в истории Англии

© Ю. Е. Барлова
 
В начале XIX столетия депутат английского парламента Филипп Фрэнсис на следующий день после своего избрания в палату общин написал в дневнике: «Вчера утром, между 11 и 12 часами утра, я был единогласно избран одним Избирателем, дабы представлять интересы этого древнего округа в парламенте... Не требовалось ни второго кандидата, ни оппозиции, ни списка избирателей. Не было ни расследования, ни петиций... Так что мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить вышеупомянутого Избирателя за его Единогласный Голос, избравший меня... Мы замечательно отужинали в городском замке, … и наутро я покинул эту триумфальную сцену... в благородном намерении не видеть ее по меньшей мере семь следующих лет». Описанный случай действительно произошел в стране, жители которой гордились своим конституционным строем и парламентскими свободами. Более того, для англичанина XVIII - начала XIX в. такой эпизод был не любопытным казусом, а вполне обычным явлением.
Округ Эпплби, от которого был избран этот кандидат и в котором действительно проживал лишь один человек, обладавший правом голоса, принадлежал к числу так называемых гнилых местечек (rotten boroughs) - одного из самых уникальных явлений в истории британской политической системы. Гнилыми местечками называли малонаселенные или совсем обезлюдевшие, а иногда и вообще исчезнувшие к XVIII - XIX вв. городки и деревушки, которые, тем не менее, обладали старинным правом представительства в парламент. Как правило, такого рода избирательный округ находился в собственности какого-либо аристократического семейства или одного лорда. Понятно, что манипулировать голосами избирателей, если таковые вообще имелись, для владельца местечка не составляло особого труда. Поэтому в большинстве случаев он просто-напросто назначал угодного ему депутата: либо самого себя, либо кого-то из родственников или знакомых. Недаром в XVIII в. гнилые местечки часто называли округами назначения. Нередко депутатское место от такого округа владелец продавал на выгодных условиях.
Хлесткое название «гнилые местечки» появилось лишь в начале XIX в. с легкой руки политиков, выступавших за реформу парламентской системы. До того такие округа чаще называли «маленькими местечками», или «узкими местечками». Бытовало и название «карманные местечки», означавшее, что выборы в округе находились под полным контролем, то есть в кармане одного лица или семейства. Еще со времен средневековья каждое английское графство посылало в парламент двух рыцарей. Право представительства мог получить и отдельный город, населенный пункт и даже небольшая деревенька, если король, решив удостоить жителей этой местности такой почести, подписывал специальную хартию. Поначалу новоиспеченные округа неохотно включались в систему представительства, так как новый статус увеличивал взимаемые с них налоги. Поэтому при правлении Тюдоров вышел указ, объявлявший однажды дарованное округу право представительства вечным и неотъемлемым.
Большинство из 180 округов, основанных в XVI - первой половине XVII в., были местами экономической значимости, крупными рыночными центрами. Затем к XVIII в. многие из них пришли в запустение или вообще исчезли, превратившись в гнилые местечки. Некоторые новые округа были «гнилыми» изначально. Так, в 1562 г. королева Елизавета, решив обеспечить себе большинство в парламенте, «оживила» шесть обезлюдевших городков: Майнхед в графстве Сомерсет, Тэмворс, Стокбридж и др. Примеру Елизаветы следовали другие английские монархи, даровавшие право представительства заведомо гнилым местечкам, которые взамен гарантировали им поддержку в палате общин.
В правление Карла II Стюарта парламент, опасаясь чрезмерного усиления власти монарха, отменил древнюю прерогативу короля, запретив ему вмешиваться в систему представительства. Однако к тому времени неравенства этой системы были уже заметны. Своеобразным периодом расцвета гнилых местечек можно считать XVIII столетие: «нелепый восемнадцатый век, век карманных местечек... и людей, готовых на все ради покупки билетов в палату общин, - самый эксклюзивный клуб страны». Даже тем современникам, которые восхищались английскими парламентскими свободами, распределение парламентских мест казалось в лучшем случае непонятным и неравным, в худшем же - абсолютно произвольным, отражавшим ситуацию средних веков. Действительно, при знакомстве со сложившейся в Англии к началу XVIII в. избирательной системой вырисовывается странная картина. Из 489 членов нижней палаты 86 избирались от 40 графств и двух университетов - Оксфорда и Кембриджа, остальные 403 депутата избирались в городских округах. Почти половину из этих городов (по другим данным, около 2/3) можно было отнести к гнилым местечкам. В некоторых из которых не имелось и десятка избирателей.
В 1793г. был опубликован отчет «Общества друзей народа», основанного в 1792 г. для борьбы за реформу парламента, о состоянии системы представительства. Согласно этому документу, в Англии и Уэльсе 70 членов парламента избирались в 35 округах, в отдельных из которых вообще не было избирателей. В 57 округах было не более 50 избирателей, в 23 - не более 100, в 28 - не более 200. «Даже если допустить,- говорилось в отчете,- что население страны ... составляет 2 миллиона, представлена всего 170-я его часть». Однако, независимо от размеров и численности электората, каждое гнилое местечко имело в парламенте двух представителей наравне с графствами и такими крупными городами, как Лондон, Мидлсекс (позже - часть Большого Лондона) и Бристоль, в то время как Бирмингем, Манчестер и Лидс - молодые промышленные центры, игравшие важную роль в экономике страны, не обладали королевской хартией и в силу этого были вообще лишены избирательного права. «Самыми несносными» местечками современники считали Старый Сарум и Мальборо, в которых официально жили по 7 избирателей, Уинчелси (9), Гаттон (10), Хэйстингс (12), Бакингем, Мальнесбёри и Ярмут (13), Бьюдли и Дройтвич (14), Эндовер (15), некоторые другие.
Впрочем, даже эти официальные данные не имели ничего общего с реальностью. Некоторые гнилые деревушки, находившиеся в болотистой местности или на морском побережье, ко второй воловине XVIII в. просто исчезли под водой. Известен случай, когда собственник прилегавшего к такому местечку участка специально выезжал на лодке на то место, где ранее находился поселок, дабы надлежащим образом оформить избирательную процедуру. А Старый Сарум, официально насчитывавший 7 избирателей, на деле был вряд ли пригоден для проживания хотя бы одного из них. Приблизившись к этому древнему округу, путешественник мог увидеть лишь опустошенные руины да ряд покрытых травой могильных холмов. В вечернее и ночное время люди обходили это место стороной, так как под покровом ночи здесь любили собираться грабители и другие отбросы общества. Старый Сарум был карманным округом семейства Питтов, давшего Англии не одного известного политика.
То, что подобные округа могли иметь официально около десятка избирателей, а на деле - ни одного, объяснялось и тем, что многие люди не проживали в округе, где числились как избиратели, а голосование, вне зависимости о того, насчитывал ли округ 10 или 10000 избирателей, всегда проводилось в одном конкретно установленном месте. Чтобы участвовать в выборах, человек должен был приехать на это место, где бы он ни находился. «Свободный владелец земли из Корнуолла, проживающий в Нортумберленде, должен либо забыть о своем праве голоса, либо проделать невероятно долгий путь... Бервикский же свободный владелец земли, проживающий в Фалмауте, может быть услышан как избиратель только после путешествия в 400 миль!». Такие поездки были утомительны и недешевы. В XVIII в. расходы на путешествие в 250 миль могли составить больше 12 фунтов стерлингов. Месячный доход квалифицированного рабочего в то время не превышал одного фунта. Поэтому, как явствует из списков избирателей по отдельным округам, иногда ни один из них вообще не участвовал в выборах.
Гнилые местечки были настолько распространенным в Англии XVIII - начала XIX столетий явлением, что почти любая аристократическая семья тогда либо имела в собственности, либо держала под контролем карманный округ, своего рода входной билет в большую политику. Среди владельцев карманных округов были известнейшие семейства: Сесили и Тауншенды, Ньюкаслы и Болингброки, а также видные государственные деятели: маркиз Рокингем, лорд Норт и др. Иногда одна семья держала несколько округов. Так, семейство Онслоу имело два округа в графстве Суррей: Гилдфорд и Хэйслмэйр. Уолполы контролировали Великий Ярмут и Кингз Линн. Герцог Норфолкский долгое время назначал в палату общин 11 депутатов от своих карманных округов. Бывало, что две семьи делили между собой одно гнилое местечко, год за годом избиравшее кандидатов от обеих сторон. Великий Ярмут делили Уолполы и Тауншенды, Лимингтон в графстве Хэмпшир - герцог Болтон и Буррарды. Некоторые семьи были готовы жертвовать баснословными суммами ради сохранения контроля над каким-либо местечком. Семья Гросвеноров, например, с 1715 по 1874 г. тратила ежегодно 4 тыс. фунтов «на поддержание интереса округа Честер».
Гнилыми местечками как оружием в борьбе за власть пользовались и оппозиция, и правительство. Некоторые местечки были почти официально известны как правительственные карманные округа. В XVIII в. в «немедленном распоряжении» у английского кроля находилось почти 30 небольших округов, с помощью которых он поддерживал на выборах правительственных кандидатов. Так, в 1747 г. министр Г. Пэльгам получил письмо, уверявшее его, что один из его протеже, Э. Уордроупер, получил парламентское место от правительственного местечка Уинчелси. В письме содержался полный список 16 избирателей Уинчелси; лишь четверо из них были против кандидата; остальные 12, как следует из документа, оказались друзьями, сторонниками и даже родственниками Уордроупера.
Может показаться, что вход в политическую жизнь при помощи гнилых местечек и карманных округов был гарантирован лишь узкому кругу аристократической земельной элиты. Но ведь тогда парламентское место можно было и купить. Торговля гнилыми местечками была поставлена на поток: существовали устоявшиеся цены, от 2 тыс. до 5 тыс. фунтов за место, и так называемые окружные брокеры, специально приглашавшиеся для совершения сделок на выгодных условиях. Многие англичане рассматривали покупку депутатского места как удачное вложение средств, рассчитывая выгодно перепродать голоса от гнилого местечка впоследствии. Так, в 1764 г. лорд Честерфилд советовал своему сыну заработать лишнюю тысячу фунтов, уступив другому свое место от гнилого местечка, стоившее ему в начале выборов 2 тыс. фунтов.
Процедура покупки места в парламенте была довольно проста. «Я получил послание, уведомлявшее меня о том, что за 3 тысячи фунтов м-р Луттрелл ...уступит мне свое место,- вспоминал Г. Бьюфой, депутат палаты общин от Майнхеда, округа со 100 избирателями. - ...Я без колебаний вручил деньги [посреднику], который хранил их ... 14 дней после окончания выборов, и поскольку за это время палата не получила ни одной петиции против правомочности моего избрания, последнее было гарантировано». В начале XIX в. на рынке местечек царил ажиотаж. «Я думал,- писал в 1807 г. депутат палаты общин С. Ромилли,- что в эту сессию округа, выставляемые на продажу регулярно, будут очень дешевы..., однако таких цен я еще не видел... Тиерней сказал мне, что он предложил 10 тысяч за два места от Уэстбёри, собственности покойного лорда Абингтона, но получил отказ... Министры скупают все места за любые цены. На какие средства, я не знаю, но ходят слухи, что ... король выложил веселенькую сумму из личного кошелька».
Все попытки ограничить коррупцию на выборах, предпринимавшиеся в XVIII в., терпели крах. В 1809 г. вышел закон, ограничивавший продажу маленьких округов. Но и эта мера, как оказалась, не стала действенной. Современники считали куплю-продажу парламентских мест от коррумпированных округов неотъемлемой частью справедливой политической системы. «Подобный путь,- писал Бьюфой,- каким бы уничтожающим он ни был для моей гордости … фактически являлся единственным способом, посредством которого в моей лишенной связей ситуации вообще было возможно стать членом парламента». «Продажа мест отвратительна,- вторил ему Ромилли, - но все же... для тех, кто считает себя независимым человеком, это единственный путь в палату общин. Честно выиграть на выборах невозможно в сегодняшней ситуации; получить место в подарок от лорда и делать все, что он прикажет,- значит, попасть в полную зависимость». Продажа гнилых местечек порой расчищала путь в палату общин тем, кто, усилившись экономически, все еще не подпускался к вратам «большой политики» - людям денежного интереса, представителям среднего класса, буржуа, а также независимым лицам, не связанным ни с оппозицией, ни с правительством, тем кандидатам, которые, купив место, могли голосовать не в угоду патрону, а сообразно своим убеждениям.
Уже с начала XVIII в. в прессе, анонимных памфлетах, а иногда и с парламентской трибуны начали звучать требования уничтожить гнилые местечки и передать их избирательные права графствам и не представленным в парламенте крупным городам. В 1745 г. священник Дж. Уэсли был поражен тем, что «местечки Востока и Запада, в которых нет и половины населения или половины богатства по сравнению с самым захудалым из ста приходов Лондона, посылают столько же депутатов, сколько весь Лондон»; «не возмутительно ли,- писал в 1768 г. журнал «The Political Register»,- ...что всего шесть представителей мы имеем от огромного населения столичных округов, включающих Лондон, Вестминстер и Саутворк … и столько же от двух-трех ... обезлюдевших местечек, находящихся по соседству?». У. Бэкфорд, выступая перед избирателями в 1761 г., говорил о дефектах законов, дарующих «маленьким и жалким округам равное представительство с великими городами, вопреки принципу зависимости власти от собственности». В 1766 г. лорд Чэтэм заявлял, что эта «гнилая часть конституции ... не проживет и ста лет. Если она не отомрет сама, ее придется ампутировать».
Серьезная попытка ликвидировать гнилые местечки была предпринята сыном Чэтэма Уильямом Питтом-младшим. В 1785г. он выступил в палате общин с собственным планом реформы парламента, одним из основных пунктов которого было упразднение 36 наиболее несносных округов и распределение принадлежащих им 72 депутатских мест между графствами и столицей. Питт полагал, что, сократив число депутатов от остальных гнилых местечек до одного, можно будет наделить избирательным правом не представленные в парламенте крупные города. План имел умеренный характер. Гнилые местечки предлагалось уничтожать только при полном согласии избирателей (которые не теряли при этом право голоса) и при условии выплаты владельцам округов денежной компенсации в один млн. фунтов. Однако даже в таком виде предложение Питта показалось парламентариям неприемлемым, и проект был отвергнут большинством голосов.
Впоследствии реформаторы не раз возвращались к проблеме гнилых местечек, но каждый раз обсуждение этого вопроса в парламенте наталкивалось либо на сопротивление большинства депутатов, либо на препятствия иного характера. Например, в 1828г. дискуссии по вопросу о лишении избирательного права округов Пенрин и Ист-Ретфорд - гнилых местечек, печально известных своей коррупцией, повлекли за собой отставку нескольких министров. Лишь парламентская реформа 1832 г., упразднившая 56 гнилых местечек, и реформа 1867 г., уничтожившая остальные, поставили точку в судьбе этого уникального явления. Освободилось около 200 депутатских мест.
Какой бы нелепой ни казалась нам эта система, было в ней и то, что примиряло ее с общественными требованиями. Живучесть гнилых местечек можно объяснить, во-первых, тем, что общество того времени уважительно относилось к правам на собственность. Тот факт, что Питт в 1785 г. предложил владельцам округов компенсацию, указывает на природу одного из наиболее серьезных препятствий перед парламентской реформой 13. Считалось, что тот, кто купил или получил в наследство право контроля над гнилым местечком, приобрел это право в личную собственность. Право маленького округа посылать депутатов в парламент было гарантировано королевской хартией и являлось священной собственностью этого округа. Поэтому уничтожение гнилых местечек расценивалось как покушение на свободу человека или округа самостоятельно распоряжаться своей собственностью. «Если гнилые местечки будут разрушены,- восклицал граф Дорсет, - Англия превратится в гнилую страну, где собственность ничего не значит!».
Англия настолько гордилась своим парламентом, отличавшим ее от стран с неограниченным монархическим правлением, что механизм представительства был для нее менее важен, чем конечный результат - палата общин. Популярным убеждением являлось то, что парламент Англии представляет не разрозненные интересы округов, а общий и единый интерес британской нации. «Да, представителя выбирает округ,- говорил политик XVIII в. Э. Бёрк, - но после того, как это сделано, человек становится не представителем этого округа, а представителем Парламента». «Уже давно замечено,- писал в 1785 г. автор одного политического трактата,- что чаще всего самые заметные способности обнаруживаются в представителях от маленьких округов. Если место продается, то купит его, скорее всего, тот, кто в силу своих талантов достоин этой собственности; если пожаловано, то в своих же интересах владелец назначит человека с хорошей репутацией и способностями. И если люди, по своим качествам знающие и обеспечивающие интересы нации, попали в палату общин, то какое значение имеет то, где они избирались?».
Подобные аргументы встречались в политических дебатах сплошь и рядом. Вот высказывание человека, купившего место от карманного округа: «Мне очень жаль, что коррупция так повсеместно преобладает в этой нации, но, поскольку это так, честные люди вынуждены использовать те же самые средства, чтобы делать добро, какие используют злонамеренные люди, дабы делать зло. Чрезмерная принципиальность в этих ситуациях не оправдана». Многие критики гнилых и карманных местечек признавали также, что эти местечки были колыбелью выдающихся государственных мужей, открывали молодым и малоизвестным, но талантливым политикам двери в политическую жизнь и обеспечивали им страховку в случае поражения на выборах, например, в результате интриг соперников. Сравнивая дореформенный парламент с парламентом XX в., английский историк писал: «Политические покровители в XVIII в. были намного дальновиднее, чем нынешние партийные лидеры. Сейчас молодому политику... приходится долго ждать повышения партийного статуса, участвуя в многочисленных предвыборных баталиях в «безнадежных» округах, … пока профсоюз или другая организация не увидит в нем способного оратора».
Как известно, философ, политик и публицист Э. Бёрк попал в парламент благодаря Мальтону - карманному округу маркиза Рокингема. Политический деятель XVIII в. Ч. Дж. Фокс был избран в палату общин от гнилого местечка Мидхерст в возрасте 21 года. Лорд Чэтэм получил свое депутатское место от печально известного Старого Сарума. У. Питт-младший, выступавший за упразднение гнилых местечек, одно время был членом парламента от того самого округа Эпплби, который в начале XIX в. состоял из одного избирателя. Среди именитых фигур XIX в., чья политическая карьера началась благодаря гнилым местечкам, можно назвать крупного историка Т. Б. Маколея и знаменитого политика У. Гладстона.
Эти факты - вовсе не доказательство положительной роли гнилых местечек в политической истории туманного Альбиона, а иллюстрация к исторической действительности. Они подчеркивают своеобразие того явления, без которого описание конституционного устройства Великобритании нового времени было бы явно неполным.
 
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Издательство «Контрольный листок» © 2024 Бесплатный хостинг uCoz