Дипломный проект, 2013, № 3

Некруглые даты

Кин-дза-дза, или Путешествие на планету Земля

© Полина Федотова

Фильм Георгия Данелия «Кин-дза-дза» вышел на экраны давно. Но и теперь, спустя столько лет, он остается твердым орешком для критики и тайной за семью печатями для зрителей. Кристально ясный по своей идее, в общественном мнении он заслужил славу «туманной фантастики». В фильме, однако, нет никакой фантастики. Просто зрители в большинстве своем не поняли фильма. В чем причина этого непонимания и где искать разгадку тех событий, которые происходят с героями киноленты?

Напомню один эпизод. Московский прораб Машков и грузинский студент Гедеван волею случая попадают на другую планету. При первой встрече «землян» с «инопланетянами» один из «инопланетян» по имени Уэф подносит к ним «мигалку», которая загорается зеленым светом. «Ага, пацаки», - говорит Уэф. Затем он подносит «мигалку» к себе: та загорается оранжевым. «А я – чатланин», - с гордостью заявляет он. Гедеван пытается выяснить, кто такие «пацаки» и «чатлане». «Это нации?» - «Нет». – «Биологические расы?» - «Нет». «Тогда кто же это?» - «Ты что, дальтоник? Зеленый от оранжевого не отличаешь?». Зрители при этом смеются. Но поскольку вразумительного ответа Гедеван не получил, ясно, что вопрос этот адресован скорее зрителям, нежели действующим лицам.

Видимо, создатели фильма учитывали тот психологический факт, что люди в большинстве своем привыкли ориентироваться не столько на вещи как таковые, сколько на их названия: им легче понять слова, чем смысл событий. Поэтому для публики в фильме есть «подсказка» - чатлано-пацакский словарь. Правда, словарь этот – с секретом. Поскольку события происходят как будто бы на другой планете, где как будто все не так, как у нас, то и слова нужно читать не так, как обычно принято, а несколько иначе. Тогда из слова «пацак» - если прочитать его наоборот – получается «кацап», из «КЦ» - «ЦК», «эцилопп» легко превращается в «полицейский» (причем с двумя «п», что означает не просто полицию, а политическую полицию). «Цаппа» - «центральный аппарат», «Пэже» становится «Жэпе» и так далее.

С помощью словаря проясняется, кто такие пацаки и чатлане. «Пацаки» - это кацапы, то бишь русские. Те, кто сомневаются в значении этого слова, могут обратиться к словарю Даля, где он поясняет, что «кацап» - это «прозвище, данное малороссами великороссам», попросту говоря, презрительная кличка русских  на Украине. А чатлане? Первое слово в чатлано-пацакском словаре – «чатллы», что означает «деньги». Чатлане – «денежные люди», «те, кто при деньгах», по-русски говоря, богатеи. На Плюке (так называется планета) чатлане (богатеи) заставляют работать на себя пацаков ( то бишь русских). Слово «КЦ», согласно чатлано-пацакскому словарю, означает «спички». Казалось бы, что общего между спичками и ЦК, на что намекает аббревиатура этого слова? Одинаковой является та роль, которую они играют в обществе: и то, и другое представляет из себя инструмент власти. Обладание «кц» дает власть. Власть, открывающую все двери, дающую доступ ко всем остальным жизенным благам. Иметь «кц» - это значит попасть в число избранных, привилегированных, которым отныне доступно все – деньги, роскошь, женщины, загранпоездки.

Что касается «цаппы», то с этим словом связан такой эпизод. Когда чатланин Уэф приказывает пацаку Машкову чинить вышедшую из строя цаппу, тот спрашивает: «А где здесь цаппа?» - «Ржавая гайка» - «А тут все ржавые» - «Эта самая ржавая». Создатели фильма дают понять, что именно центральный аппарат, то есть центральная власть – самая ржавая гайка в проржавевшем общественном механизме.
Планета, на которую попадают земляне, представляет собой сплошную пустыню. Воду можно купить только за деньги. Один из инопланетян поясняет, что «раньше, когда на планете вода была, мы из нее луц делали; теперь вода закончилась, мы из луца обратно воду делаем». «Луц» - русская калька латинского слова, которое означает «свет». Сначала плюкане использовали воду для получения электроэнергии, а потом, наоборот, электричество – для получения воды. Такое положение дел – вовсе не фантазия сценариста, а вполне вероятная перспектива. Достаточно вспомнить судьбу Арала, превращенного в соляную пустыню. Запасы пресной воды на Земле ограничены, и уже существуют проекты опреснения морской воды. Беда в том, что эти технологии крайне энергозатратны, что не позволяет их использовать. Пока. Пока вода еще есть. Но вполне может случится, что в будущем человечеству придется тратить электроэнергию на опреснение морской воды, уже не считаясь с энергозатратами («из луца обратно воду делать»).

«Транклюкатор» - это слово образовано из двух латинских слов: «транс» - «через», «/на/сквозь» и уже известного нам слова «луц» - «свет». «Пронзающий свет» - это лазер, лазерное ружье. «Эцих» - «ящик с гвоздями» - образовано от слова «эцилопп», что означает продукт деятельности эцилоппа – тюрьму. Слово «Пэже» - правитель на Плюке – говорит само за себя. Плюканского правителя все называют не иначе, как «задницей», что до боли напоминает реалии нашего быта. «Полная ж…», - такой ответ можно часто услышать на вопрос о том, как вы оцениваете дела в стране. Забавно, что внешне Пэже очень похож на бывшего мэра Москвы Гавриила Попова, даже фамилия та же – Попов.

Завершают чатлано-пацакский словарь два слова: «ку» и «кю». «Кю» - допустимое в обществе ругательтсво, «ку» - все остальные слова. Действительно, в русском языке существует слово, очень созвучное слову «ку», которое для большинства населения страны с успехом заменяет все остальные слова. В фильме есть эпизод, когда «инопланетяне» разговаривают между собой, используя только одно это слово «ку», т.е. исключительно на мате. Увы, но такой обычай широко распространен и среди землян. Допустимое в обществе ругательство не так уж сильно отличается от недопустимого, иногда одной буквой. Скажем, «не хрен» немногим отличается от своего нецензурного заменителя.

Как уже можно догадаться, в фильме речь идет не о другой планете, а о нашей собственной. Само название фильма (и галактики, куда попадают наши герои) – «Кин-дза-дза» - указывает на то, что события происходят на Земле. Гедеван достает из своего портфеля киндзу – траву-приправу. Кто был на Кавказе, тот знает, что ни одна трапеза не обходится там без обилия всевозможной зелени. Местное население не замечает этой детали быта, настолько она привычна и повседневна; человеку приезжему обыкновение есть зелень целыми пучками кажется странным и неприятным.

Так и в фильме: «кин-дза-дза» –  свое растеньице, привычное, земное; в будничной жизни мы даже не отдаем себе отчета в том, что мы делаем; но вот пришел человек со стороны, для которого наши поступки, мысли и обычаи не затемняются привычной для нас формой и удивился глупости и грубости наших отношений.

На чем держится вся жизнь «инопланетян», обитателей Плюка? На жажде «кц» и «чатллов», то есть власти и денег. Теперь в моде считать, что это похвальные стремления, по крайней мере, извечно присущие людям, подобно инстинкту размножения. Посему и бороться с ними также бессмысленно, как и с прочими инстинктами. У создателей фильма другая «точка зрения». Глобальная экологическая катастрофа и полный общественный распад (т.е. катастрофа социальная) – вот закономерный итог того общества, которым движет жажда господства и денежные интересы. Цивилизация, где царит повсеместная нищета, духовное одичание, социальное варварство; рабское подчинение тех, у кого нет «кц» и «чатллов», наглое и циничное глумление со стороны имущих и облеченных властью. Общество, где никто не только не говорит, но и не думает правду («Родной, кто ж на Плюке правду думает», – снисходительно замечает Би), где отсутствует всякое представление о человеческом достоинстве и элементарной порядочности. На первый взгляд кажется странным, что там, где все думают только о богатстве, богатства почти ни у кого нет. Плюкане ходят в невообразимых лохмотьях, живут в норах, едят суррогаты («пластиковую кашу», воду из луца), в качестве взятки в ход идет все – от шапки до зубной щетки. Признаком особого благосостояния, которое сразу ставит человека в привилегированное положение, является наличие приличных штанов – жёлтого или малинового цвета. Предел всякой роскоши, которую может позволить себе только правитель, – это бассейн с водой.

В чем причина столь плачевного состояния общества, где всех поголовно обуревает жажда личного преуспеяния? С точки зрения авторов фильма, именно этот животный эгоизм и приводит к всеобщей деградации. До тех пор, пока люди заботятся только о собственном кармане, он всякий раз оказывается пустым. Все прошедшие тысячи лет были заполнены стремлением к деньгам и власти, и до сих пор эти тысячи лет были историей войн, голода, нищеты, насилия, бесправия и бескультурья.

Могут возразить: а как же гении человечества? Были же великие умы и таланты, чьими усилиями созидалось величественное здание культуры! Верно. Но там, где удавалось достичь большего, людей вдохновляли не инстинкты и стяжательство, а жажда творчества и общественно-значимые задачи. Великое не рождается из узкокорыстных побуждений. Не из интересов прибыли возникло то лучшее, чем может гордиться человечество. Девиз «обогащайтесь!», который проповедует плюканское общество, несет гибель культуре. Не случайно главными героями фильма являются артисты, творческая интеллигенция. Судьба искусства отражает судьбу плюканского мира.

Что движет музыкантами с Плюка? Помните, как наши герои попадают на планету, где нет воздуха? Предприимчивые артисты тут же делают дяде Вове «деловое предложение»: поездить года два с «Мамой» по галактике, заработать чатллов и купить воздух. «Зачем?» – недоумевает Машков. –  «У кого нет воздуха, те к нам прилетят». – «Ну и что?» – «Как что? Они будут на коленях ползать, а мы на них – плевать». Когда Машков и Гедеван с возмущением отвергают это предложение, Би и Уэф, в свою очередь, возмущены их отказом. «Ну, дикари! В обществе, где нет цветовой дифференциации штанов, не имеет смысла жить!» – патетически восклицают жрецы искусства. Единственная цель, которую преследуют эти эстрадные гангстеры, – залезть в карман публики и приобрести власть над другими людьми.

Попав на Плюк, прораб Машков и студент Гедеван тоже становятся «деятелями искусства». Происходит это превращение строителя в скрипача вовсе не по доброй воле и не в силу творческого импульса, а под давлением внешней необходимости, так сказать, в принудительном порядке. Это несвойственное им занятие оказывается единственной возможностью выжить, выкарабкаться из того положения изгоев, в котором они оказались. Дядя Вова, с трудом умея держать в руках скрипку, затягивает песню, которой суждено стать хитом на Плюке: «Мама, мама, что я буду делать? Мама, мама, как я буду жить?» и т.д. Эти слова сопровождаются самым диким пиликаньем на скрипке, на которое только способен человек, первый раз взявший ее в руки. Отсутствие смысла и музыки? Что за беда? Чем эта песня хуже других: «Здравствуй, мальчик Банана», «Секс-машина, будь мужчиной», «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша», «Зайка моя» и тому подобных шедевров современной эстрады? Так же как и земляне, благодарные плюкане кричат «класс!» и щедро бросают чатллы. 
Авторам фильма удалось показать эмбрион современного искусства, мотивы, по которым люди становятся «творческими работниками»: жажда выкарабкаться наверх, сколотить состояние, попасть в привилегированные. Ни о каком подлинном искусстве тут речи не идет; туда и попадают совершенно посторонние и случайные люди, абсолютно ему чуждые, но которым удалось уловить «потребу» публики. Хороша и публика, которая приходит в восторг от идиотского текста и дилетантского пения какого-нибудь музыкального хулигана. Одним словом, дикари.

Искусство – не единственная сфера, где наглядно проявляется духовное убожество плюканской цивилизации. Весьма примечательна в этом отношении их речь. Так же как и у землян, на Плюке в ходу бытовой жаргон: пацаки (совки), пепелац (тачка), чатллы (бабки), эцилоппы (менты) и тому подобное. Словарный запас исчерпывается десятком-другим примитивных слов и выражений, а все остальное – «ку». Самих плюкан не коробит от грубого безобразия их речи: говорить иначе они просто не умеют. И понятно, почему. Ведь язык – это зеркало духовной жизни. Как отдельной личности, так и целого народа. Чем беднее духовный мир человека, тем беднее его речь. Примитивная жизнь, сведенная до потребностей биологического выживания, лишенная широких интересов, неизбежно ведет к обеднению языка. По мере того, как народ превращается в шайку воров и спекулянтов,  язык все больше начинает походить на уголовный жаргон. Примечательно, что это общество нравственных и умственных голодранцев весьма преуспело в техническом отношении. Сочетание технической мощи и духовно-нравственного убожества – специфическая черта чатлано-пацакской цивилизации. Техника у них действительно на грани фантастики: лазеры, космические корабли, межгалактическая телефонная связь, телепатия, машинки перемещения, подземные города. Вместе с тем общество со столь развитой техникой – это общество материальной нищеты, социального варварства и политической диктатуры. На примере плюканской цивилизации авторы наглядно демонстрируют ту мысль, что научно-технический прогресс не ведет сам по себе к развитию личности и прогрессу социальных отношений. Напротив, он прекрасно уживается и с массовым невежеством, махровым бескультурьем, социальной отсталостью и политическим деспотизмом. Надежды на то, что развитие науки и техники решит все остальные проблемы общества – экономические, социальные, общекультурные – не более, чем иллюзия. Иллюзия не только плюканской, но и земной цивилизации.

Неотъемлемой чертой жизни плюкан является взяточничество. Самые простые и заурядные вещи: получить необходимую информацию, проехать в нужное место, – делаются только за взятку или на основании «личной симпатии» (по блату). Вообще вся жизнедеятельность плюканского общества строится исключительно на правонарушениях. В фильме, пожалуй, нет ни одного эпизода, где бы нашим героям за время пребывания на Плюке не пришлось стать жертвой мошенничества, обмана, угроз, насилия или самим прибегать к противоправным действиям. Но им некуда деваться: честный человек выглядит в глазах окружающих инопланетянином. «Скрипач не нужен», – лаконично бросает Уэф.

Взятки и блат – не единственный способ добиться цели. Когда нет ни того, ни другого, в ход идет заигрывание. Дела часто делаются «через постель». Весьма примечательно, что в продолжении всего фильма (а это целых две серии) ни разу не говорится о любви. Это неудивительно, потому что на Плюке такие чувства неведомы. Отношения между полами носят грубо-чувственный характер и этим исчерпываются. Животный мир не знает других отношений и другой психологии, кроме животной. Наши герои постоянно сталкиваются с тем, что без заигрывания не обходится решение ни одного вопроса – только несколько сильнее, чем у нас принято, вертят бедрами. Не стоит это приписывать нездоровой фантазии авторов. Таковы реалии нашей жизни. Вызывает смех у зрителей и «пластиковая каша». Но уж в этом-то решительно нет ничего смешного. Мы же едим «пластиковое масло», «пластиковую колбасу» и другие продукты, содержащие вещества, полученные путем искусственного синтеза. А «пластиковая каша» – чудно, видите ли. Хотя любая каша из пакета и есть пластиковая. Речь идет о том, что население планеты вынуждено питаться суррогатами, натуральные продукты – недоступная роскошь.

Нелепым, с точки зрения зрителей, кажется тот пыл, с которым плюкане готовы перервать глотку из-за каких-то «обломков керамики», которые они считают деньгами. Стоит ли из-за этого огород городить? Но чем плюканская керамика хуже землянских металлических кругляшков или прямоугольников из целюлозы, т.е того, что мы считаем деньгами?  Не всегда и не все народы в качестве денег использовали металл – не раньше, чем научились его добывать. И бумажные (а теперь и пластиковые) деньги тоже появились не раньше, чем человек научился изготовлять эти материалы. До этого в ход шли ракушки, связки перьев, шкуры животных, блестящие камни, которые получили название драгоценных – хотя чем, с физико-химической точки зрения, они принципиально отличаются от других камней? Предметная форма, в которой воплощаются общественные отношения, может быть разной, но за ней стоит одно и то же содержание: господство товарно-денежных («рыночных») отношений. Обломки керамики здесь не хуже и не лучше «обрубков» металла или «обрывков» бумаги. И если зритель расценивает поведение плюкан как «нелепое», то все дело в том, что такая «нелепость» является атрибутом любой рыночной экономики. В науке это явление получило название «денежного фетишизма».        

Нелепым выглядит и почитание малиновых и желтых штанов. Каждый плюканин мечтает о таких штанах и с завистью смотрит на их обладателей. Нет ли чего-то похожего и в нашей жизни? Ведь одежда – это не только предмет телесной потребности или моды, но еще и признак общественного статуса человека. Представьте себе картинку на историческую тему. Как мы распознаем, где раб, а где господин, где помещик, а где крестьянин, где царь, а где подданные? Социальное неравенство фиксируется («опредмечивается») в платьях и костюмах и именно в одежде прежде всего бросается в глаза. Вспомните пушкинскую «Барышню-крестьянку». Стоило помещичьей дочке надеть крестьянское платье, и незнакомые люди воспринимают ее как крестьянку, а не как дворянку. Костюм – это маркер социального положения лица. Богатого от бедного, людей с разным социальным статусом мы отличаем прежде всего по внешему виду. Стоит только подумать, какое место в мечтах современного человека занимают синие штаны из грубой дерюги или куртка из свиной или бараньей шкуры, чтобы через плюканскую «фантастику» проступила земная реальность. Кто не мечтал о дубленке, натуральной шубе, кожаном пальто? Чем не малиновые штаны?

Здесь мы подходим к пониманию того, что институт «малиновых штанов», то есть социально-имущественное неравенство является одной из ипостасей рыночного общества. Апологеты неравенства усматривают в нем большое благо, незаменимый стимул к развитию, двигатель прогресса. Не будь неравенства,– утверждают они, – человеку не к чему было бы стремиться, личность лишилась бы главного стимула к деятельности. Воцарится равенство – человек утратит смысл существования, жизнь заглохнет, развитие остановится. «В обществе, где нет цветовой дифференциации штанов, не имеет смысла жить!» Это кредо плюкан, это прочное убеждение миллионов землян. Но те, кто так рассуждает, желают в сущности одного: чтобы кто-то перед ними на коленях ползал, а они могли на них плевать. Только в этом и заключается смысл социального неравенства. Апологетика неравенства есть апологетика господства.

Ни богаче, ни счастливее общество от этого не становится. Неравенство стимулирует лишь тех, кто хочет властвовать, но не тех, кто хочет созидать. Неравенство – это тормоз творческой деятельности, а не ее двигатель. Человек – не обезьяна, чтобы видеть смысл жизни в поедании орехов и накоплении их. Как заметил один философ: счастье – не в насыщении, иначе наисчастливейшими называли бы мы быков, когда они находят горох для еды. Плюканское общество живет представлениями о потребительском счастье, «малиновых штанах» как смысле человеческого существования. Пропаганда скотского счастья говорит лишь о скотстве самих пропагандистов. Недаром на одной из планет, куда судьба забрасывает наших героев, инопланетян Би и Уэфа – носителей плюканской психологии – ожидает продолжение жизни в виде кактусов. Зря Гедеван и Владимир Николаевич (а в них воплощена позиция авторов фильма) протестуют против этого. Идеал жизни плюкан чисто растительный, и растительное существование для них есть адекватный образ жизни.

Читать продолжение