Остров Горн, 2013, № 2
Страницы истории
Ленинградский футбольный бунт
Предисловие редакции
Предпосылки событий:
-
Спортивные. За первые семь игр чемпионата «Зенит» добился лишь одной победы, когда в стартовом матче в Кишинёве переиграл «Буревестник» со счётом 1:0.
-
Социальные. Незадолго до матча активизировалась подписка на государственный заём в Ленинграде, проходивший тогда добровольно-принудительно (нужно было отдать почти половину зарплаты). Плюс к этому, 19 апреля 1957 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О государственных займах, распространяемых по подписке среди трудящихся Советского Союза», отсрочившее тиражи выигрышей и погашение облигаций по всем предыдущим займам на 20 лет. В то же время по городу начали ходить слухи о жестоком избиении мужчины милиционерами на улице Марата. Осложняло ситуацию с дисциплиной и то, что многие болельщики сопровождали поход на футбол распитием спиртных напитков, которые тогда свободно продавались во время соревнований.
Спортивные подробности матча. Большую часть матча инициативой владело «Торпедо». На 12-й минуте после углового у их ворот Стрельцов быстро получил мяч от Денисенко и был не по правилам атакован ленинградцами, за что арбитр Николай Крылов назначил штрафной приблизительно в 25-ти метрах от ворот Фарыкина, проведшего неудачный матч. Удар Стрельцова со стандарта оказался несильным, однако из-за неуверенных действий голкипера хозяев он достиг цели, и счёт был открыт. Второй мяч был забит на 34-й минуте капитаном москвичей Валентином Ивановым, вышедшим один на один с Фарыкиным и легко его переигравшим. После перерыва Царицын сократил отставание в счёте, но после этого «автозаводцы» окончательно перехватили инициативу и, забив ещё трижды, добились крупной победы со счётом 5:1.
Стадион имени Кирова, где проходил матч
© Михаил Григорьев
Из поколения в поколение передавалась ленинградскими болельщиками легенда о побоище, произошедшем на стадионе имени Кирова в пятьдесят каком-то году. Рассказывали, будто с озверевшей многотысячной толпой не могли справиться ни милиция, ни прибывшие на подмогу курсанты и солдаты.
Давно признано, что футбол не просто самый популярный вид спорта, а мощное социальное явление, во многих странах, прежде всего в Южной Америке и Европе, своего рода религия. Еще в начале ХХ века обнаружилось, что для поддержания порядка на футбольных матчах необходима полиция. Страсти били через край, болельщики буйствовали, еще тогда родился тезис: «Футбол - отдушина для народных масс, своего рода клапан, необходимый для спуска «излишков пара», выплеска накопившихся эмоций».
В Советском Союзе беспорядки на стадионах происходили регулярно. Конечно, их тщательно замалчивали, как делали тайны из катастроф, межнациональных конфликтов, громких криминальных происшествий. Ленинградский футбольный бунт не исключение - подобное происходило в Киеве, Тбилиси, Ереване, Донецке, Баку, грузинских городах Кутаиси и Ланчхути, узбекских Фергане и Намангане.
В середине 1990-х я попытался восстановить картину происшедшего. В 1997-м в июньском номере «Спорт-Экспресс-журнала», ныне не издающегося, под названием «Побоище, о котором постарались забыть» (моим соавтором стал спецкор «Спорт-Экспресса» Александр Кузьмин) был опубликован рассказ о событиях, разыгравшихся на стадионе имени Кирова 14 мая 1957 года. Спустя восемь лет я решил рассказать о ленинградском футбольном бунте читателям «НВ», добавив несколько деталей, которым в то время не нашлось места.
Был месяц май
Я начал поиски информации с самых доступных источников. Направился в газетный зал Публичной библиотеки. Почерпнуть удалось немного. «Вчера на стадионе имени Кирова в очередном матче чемпионата СССР по футболу встретились команды «Зенит» (Ленинград) и «Торпедо» (Москва). Игра закончилась победой московских футболистов со счетом 5:1» («Ленинградская правда», 15 мая 1957 года).
Ни слова о каких-либо инцидентах. Та же картина в «Вечернем Ленинграде», «Смене» и «Советском спорте». Среди заголовков газет тех дней: «Пребывание К.Е. Ворошилова в Индонезии», «Старые венгерские коммунисты в Ленинграде», «Больше мяса, больше масла на душу населения», «Атомная война может и должна быть предотвращена», «Ленинградцы активно подписываются на государственный заем 1957 года».
Только 3 июня в «Ленинградской правде» появилась небольшая заметка под заголовком: «В прокуратуре города Ленинграда».
«14 мая сего года на стадионе имени С. М. Кирова после футбольного матча между командами «Зенит» (Л) - «Торпедо» (М) группа хулиганов, находившихся в нетрезвом виде, сначала на трибунах, а позже на поле стадиона устроила скандал. Присутствовавшим на стадионе работникам милиции и ряду граждан, пытавшимся восстановить порядок, хулиганы оказали сопротивление, причинив некоторым из них телесные повреждения.
В связи с этим арестованы и привлекаются к ответственности: нигде не работающие Краснов, Матюшкин, Клау, шофер завода «Знамя Труда» Каюков, работник завода «Севкабель» Дорофеев, работник артели имени Третьей пятилетки Ниелов и другие - всего 16 человек. Дело для рассмотрения передано Прокуратурой в Ленинградский городской суд».
Уже 18 июня «Ленинградская правда» в рубрике «Из зала суда» извещает: «Хулиганы наказаны»:
«Как уже сообщалось, группа хулиганов, бесчинствовавших на стадионе имени С.М. Кирова во время футбольного матча 14 мая с. г., была арестована. На днях Городской суд рассмотрел дело по обвинению Гаранина, Александрова, Клау и других - всего 16 человек - в хулиганстве.
Суд приговорил Ю. Гаранина к 8 годам лишения свободы, В. Клау, П. Павлова, А. Петрова - к 7 годам, В. Александрова - к 6 годам. Остальные подсудимые приговорены к разным срокам лишения свободы. В своем определении суд запретил всем осужденным, за исключением Е. Покровского и В. Большева, после отбытия наказания проживать в Ленинграде и Москве в течение трех лет».
Заметка была перепечатана другими ленинградскими газетами и «Советским спортом». Больше в печати на эту тему ни слова.
Бунт бессмысленный и беспощадный
В 1996-м «Зенит» выпускал клубный журнал «Виват, Зенит!». Его редактор Борислав Михайличенко оформил официальный запрос, и с ним я отправился в городской суд. В архиве «дело 14 мая 1957-го», включавшее десятки томов, за давностью лет не сохранилось. На руки мне выдали копию приговора на 17 машинописных страницах. Вот краткая выдержка из этого документа (орфография и стиль сохранены):
«За 5-10 минут до конца игры с одной из трибун на поле стадиона выбежал находившийся в нетрезвом состоянии подсудимый КАЮКОВ, который снял с себя пиджак, стал нецензурно ругать вратаря «Зенита» ФАРЫКИНА и пытался встать в ворота. Когда игра была закончена, и футболисты обеих команд покидали поле, а КАЮКОВ был уведен работниками милиции в пикет, большая группа зрителей, прорвав заслон милиционеров, ворвалась на поле стадиона и стала бутылками и другими предметами, в том числе совками, ломами, обрезками водопроводных труб, облицовочными плитками, камнями избивать милиционеров и приехавших для наведения порядка курсантов.
Находившиеся в это время на секторах стадиона хулиганствующие лица из числа зрителей выкриками подбадривали толпу на поле, призывая к нападениям на милиционеров и курсантов. Такие же выкрики «Бей милицию», «Бей гадов» раздавались и в толпе, находившейся на поле стадиона. Наиболее активно в этом отношении действовал подсудимый ГАРАНИН, который кричал «Бей милицию», «Бей футболистов», «Делай вторую Венгрию».
Основной целью толпы хулиганов было прорваться сквозь заслон милиционеров и курсантов к южному тоннелю стадиона, куда ушли футболисты. Многочисленная группа хулиганов оттеснила милиционеров и курсантов сначала в тоннель, а затем и за его ворота на хозяйственный двор, где и укрылось большинство работников милиции.
В результате преступных действий хулиганов и, в частности, лиц, преданных суду по настоящему делу, 107 милиционерам, военнослужащим и другим гражданам были причинены тяжкие и легкие телесные повреждения и причинен материальный ущерб стадиону на сумму 13 236 рублей.
Совершенные действия подсудимыми представляют особую опасность для нашего Советского государства и общественного порядка».
Сидели «ни за что»
16 подсудимых пытались представить организованной хулиганской группировкой. Однако даже при чтении приговора убеждаешься, что большинство обвиняемых попали на скамью подсудимых случайно. Каких-либо улик, кроме свидетельских показаний, представлено не было. Свидетелями же выступали пострадавшие милиционеры и бригадмильцы (члены бригадмила - бригад содействия милиции, аналога более поздних ДНД.).
Я взялся за поиски осужденных. В то время справочная давала адреса людей при наличии Ф.И.О. и года рождения. Помог мне и мой друг, служивший в милиции, он «пробил» по своим каналам главных действующих лиц - Каюкова, который «всю кашу заварил», и объявленного главным зачинщиком Гаранина и выяснил, что первый уже ушел из жизни, а второй не живет в Петербурге. Найти удалось троих. Реакция каждого на звонок был примерно одинаковой: «Да, это я был осужден. Могу, конечно, рассказать, но кому это надо?»
Осудили их, как говорится, «ни за что». Вот рассказ ныне покойного Виталия Клау: «Каюкова скрутили двое милиционеров. Когда вели по беговой дорожке, он начал вырываться, с одного фуражку сбил. Ему стали руки заламывать, за волосы схватили. Он заорал матом и «Помогите!». С трибун стали кричать милиционерам, чтобы не мучили человека, те в ответ нагрубили - тогда народ на поле и рванул. Милиции было мало, и толпа быстро загнала их в тоннель. Не было никаких организаторов, все стихийно произошло. Просто много было пьяных - тогда продавали прямо на стадионе. Милицию же очень не любили - она часто людей лупцевала почем зря. А тут еще как раз на заводах подписывали на очередной госзаем - хочешь не хочешь, а на ползарплаты подпишись. Озлоблен был народ... Потом все само собой утихло, люди стали расходиться, я тоже пошел к трамвайному кольцу. И тут появились грузовики с конвойным полком МВД. Стали всех подряд хватать и бить ремнями. Меня тоже взяли, отвезли в ДПЗ возле Дворцовой площади, там во дворе всех избили. На допросах тоже избивали. Нам всем хотели сперва оформить «контрреволюцию» - мол, устроили на стадионе мятеж вроде венгерского (имеется в виду антикоммунистическое восстание в Венгрии 1956 года. - Прим. М.Г.). Но потом Хрущев сказал, что в СССР политзаключенных нет, и нам статью заменили на «хулиганство». Я не думал, что так много дадут - 7 лет. Надеялся, получу от силы года три. Сидел под Златоустом. В декабре 1959-го приехала в лагерь комиссия с правами Верховного суда. Меня освободили, сняли судимость и разрешили вернуться в Ленинград (так были амнистированы, но не оправданы все осужденные по этому делу. - Прим. М.Г.)».
А вот что вспомнил Борис Ниелов: «Я пришел на стадион с приятелями. Был на протезе - у меня с 1942-го ноги нет до колена. Когда началась драка, мы встали и спокойно пошли со стадиона. Я натер ногу протезом и присел отдохнуть у памятника Кирову. Вдруг подъезжает машина, выскакивают два милиционера, хватают меня и тащат. Один кричит старшему: «Да он же на протезе!» А тот отвечает: «Все равно, они тут все зачинщики». Швырнули в машину с такой силой, что я сознание потерял. Допросили всего один раз, после чего перевели в «Кресты». Охранники, сволочи, все шутили, что скоро нас будут «пукать», то есть расстреливать. На суде обвинительное заключение изменили: поняли, наверное, что глупо инвалида обвинять в хулиганстве. Дали 4 года за подстрекательство. Очень было обидно: всю жизнь был человеком законопослушным, а посадили ни за что».
Без срока давности
Итак, компетентные органы состряпали, «сшили белыми нитками» (опыт-то у них в этом был накоплен огромный) дело, которое могло бы стать очередным «ленинградским». Но времена все же изменились, и политический, «венгерский мотив» главным не стал. Массовые беспорядки в СССР в 1950 - 1960-х не были редкостью. Они происходили в самых разных городах - Подольске и Бийске, Краснодаре и Муроме, Сумгаите и Бронницах, Кривом Роге и Фрунзе, Чимкенте и Орджоникидзе. Начиналось обычно все так же, как в Ленинграде 14 мая 1957-го, - с милицейского произвола, возмущавшего народ.
Наверняка в Смольном после событий 14 мая заседали и что-то решали. Ведь страшно подумать, что бы произошло, находись стадион имени Кирова ближе к городским кварталам! Но узнать, какую оценку дали случившемуся в обкоме КПСС, пока невозможно.
Стадион в СССР, как заметил великий композитор, тонкий ценитель футбола Дмитрий Шостакович, был едва ли не единственным местом, где можно было громко говорить правду о том, что видишь. Люди на трибунах жадно глотали свободу и забывали, что за оградой спортивного сооружения действуют «нормы соцзаконности».
Остается надеяться, что на Крестовский остров вернется Большой футбол, а разыгравшаяся здесь 14 мая 1957 года драма никогда не повторится.