По страницам старых журналов
Михаил Булгаков: его партнёры, его сочинения
© М.О. Чудакова («64-Шахматное обозрение», 1985, № 18, с.24-25)
Винт, бильярд, шахматы - три эти пристрастия Михаил Булгаков сохранял, пожалуй, всю жизнь.
Два первых были частью времяпрепровождения, общего для всех киевских студентов, и вынесены Булгаковым именно из Киева его юности, о ней ему. видимо, напоминали. Не берусь сказать, когда именно возникли в его жизни шахматы. Жизнь в доме 10 на Большой Садовой (а прожил он там с конца сентября 1921 г - то есть с приезда своего в Москву - до ноября 1924 г.) в густонаселенной квартире 50, где Михаил Афанасьевич и его первая жена Татьяна Николаевна занимали одну комнату, - эта жизнь к игре в шахматы, видимо, не располагала.
В середине 20-х годов Булгаков обосновывается в Староконюшенной части Москвы - в переулках Пречистенки (ул. Кропоткина). Он близко знакомится с Николаем Николаевичем Ляминым, филологом, выходцем из богатой московской купеческой семьи, и его женой, художницей Натальей Абрамовной Ушаковой. В те суровые московские зимы в квартирах топили плохо и было всегда холодно, а у Ляминых, как рассказывает Наталья Абрамовна, всегда было тепло. К ним и собирались для литературных чтений. Набиралось до тридцати человек, зажигали большой, удивительно красивый камин. В комнате с очень высоким потолком, с павловскими креслами и секретерами было уютно. Сюда и стал ходить Булгаков играть с хозяином в шахматы. Они сидели над доской, тогда хозяйка брала в руки вязанье. Но Булгаков сердился - это не вписывалось, видимо, в его устойчивые представления о норме поведения хозяйки дома. «Он терпеть не мог, когда я вязала, - до сих пор вспоминает Н. А. Ушакова - А что же мне было делать, когда мужчины играли?»
Осенью 1932 года Булгаков женился на Елене Сергеевне Шиловской и в середине февраля 1934-го с ней и младшим ее сыном, семилетним Сергеем, переехал в трехкомнатную квартиру № 44 в доме № 3 по Нащокинскому переулку (ул. Фурманова), ставшую и последним его пристанищем. (В мае 1978 г., в дни, когда снимался телефильм «Михаил Булгаков», дом был снесен.) 13 декабря 1934 г Елена Сергеевна, описывая в дневнике свой визит к знакомым, пишет далее: «А в это время у Миши был Коля» (т. е. И. Н. Лямин; он привел и своего знакомого). «Играли в шахматы, потом ужинали. Я пришла к часу, сделала им еще яичницу, так как наша домашняя работница- немка накрыла им стол, соблюдая чисто немецкую бережливость. Сидели до 4-х часов, ели мандарины и увлеченно разговаривали о Художественном театре». Прошел год с небольшим, и судьба Лямина резко переменилась; с 3 апреля 1936 г. Булгаков с ним больше не виделся, хотя впоследствии и переписывался. В том же году у него появился новый партнер. Точней же сказать. 23 ноября 1936 г он впервые упоминается в этом качестве в дневнике Е. С. Булгаковой: «Вечером М. А. у Бухова - в шахматы играл. А я пошла к Вильямсам» (известный театральный художник П. В. Вильямс был близким другом Булгакова). Аркадий Семенович Бухов был всего на два года старше Булгакова, но если Булгаков первый рассказ опубликовал в ноябре 1919 г., а профессиональным литератором стал уже в Москве, в начале 1920-х, то Бухов был журнальным юмористом дореволюционной складки, печатавшимся еще в «Новом Сатириконе». Один из тогдашних знакомцев Булгакова, человек от него, однако, далекий рассказывал нам 8 сентября 1980 г.: «О Булгакове я мало чего могу Вам сказать хорошего. Он был надменен, высокомерен... Я виделся с ним чаще всего в компании Бухова. Бухов носил канотье, вообще был такой старорежимный, это, наверно, привлекало Булгакова... В момент, когда он больше всего бедствовал мы с Буховым сказали ему:
- Чего Вы пижоните? Почему бы Вам не писать скетчи для ГОМЭЦа. как это делаем мы? (Речь шла об объединении малоформистов, эстрадников и работников цирка. - М. Ч.). Удалось его уговорить, и мы пришли вместе с ним, и, кажется, даже у него в руках была уже написанная заявка. Он начал договариваться насчет аванса, но, сказав два слова, вдруг резко повернулся и пошел:
- Не могу!
Мы его догнали, я стал ему говорить:
- Как Вы себя ведете? Ведь это в конце концов оскорбительно по отношению ко многим людям, работающим для ГОМЭЦа, достойнейшим, между прочим, людям! Почему они могут писать скетчи, стараются писать так, чтобы их можно было поставить - и при этом стараются написать их лучше, а Вы - не можете?!».
Этот небольшой эпизод очень характерен. Он обнажает одну из существенных черт булгаковского жизнеповедения - ту, которая оставалась непонятой многими литераторами - современниками и трактовалась ими как «надменность», «высокомерие» и которая помогла Булгакову писать и дописать «Мастера и Маргариту». (Приведенный нами эпизод скорей всего происходил, кстати сказать, в тот год, когда уже шла работа над первыми редакциями романа.)
В середине августа был потерян и этот шахматный партнер. Елена Сергеевна не преминула отметить событие в своем дневнике, присовокупив сюда свою весьма нелестную характеристику Бухова. В тот год, впрочем, чаще всего Булгаков играет в шахматы с известным в Москве театральным макетчиком Сергеем Сергеевичем Топлениновым (тогда декорациям на сценах академических театров придавалось особое, повышенное значение, тщательно обсуждались и утверждались макеты декораций - их-то и делал с большим искусством Топленинов). 29 мая Елена Сергеевна записывает в дневник, что была в филиале Большого театра на «Русалке» - знаменитый в те годы бас Пирогов исполнял партию Мельника: «Миша играл дома в шахматы с Сергеем Топлениновым».
27 июня в ее же дневнике: «Жара все стоит нестерпимая. У нас в квартире духота - квартира вся в солнце.
Миша ездил купаться с Сергеем Топлениновым в Парк культуры. Говорит, что станция оборудована прекрасно, но вода такая грязная, что им пришлось отмываться под душем.
Вечером Сергей Топленинов пришел к М. А. играть в шахматы». 4' июля Булгаков ездил с Топлениновым на Москва-реку - теперь уже кататься на байдарках. «Понравилось М. А. чрезвычайно, - записала Елена Сергеевна, а на другой день отметила: - Вечером Сергей Топленинов играл с М. А. в шахматы».
Судя по дневнику Елены Сергеевны, то жаркое, тревожное, что ни день приносившее неожиданные известия лето, можно сказать, шло у Булгакова под знаком шахмат. Он играет в тот год, пожалуй, особенно часто, почти регулярно. 23 августа: «Мы у Ермолинских. Шахматы»: 25 августа: «Днем М. А. над «Петром» (в то время Булгаков, усиленно, широко используя исторические источники, работает над либретто для предполагавшейся к постановке в Большом театре опере «Петр Великий». - М. Ч.). Вечером утомился, я пошла за Сергеем Ермолинским, привела его к нам. Шахматы. Ужин». Кинодраматург, а впоследствии и прозаик Сергей Александрович Ермолинский (1900-1984) в эти годы был уже одним из самых близких друзей Булгакова. Напомним, что он автор лучших, на наш взгляд, мемуаров о писателе. Они напечатаны были еще до выхода в свет романа «Мастер и Маргарита», в 1966 г. (в № 9 журнала «Театр») и сразу определили высокий тон только складывавшегося тогда отношения к Булгакову, впоследствии, сильно расширив и обогатив эти воспоминания, Ермолинский включил их в том своих «Драматических сочинений» (М„ 1982).
27 августа 1937 г. Ермолинский неожиданно попал в больницу, перенес срочную операцию; Булгаков каждый день ездит к нему. 30 августа Елена Сергеевна записывает: «Вечером М. А. играл у нас в шахматы с Топлениновым. Положение бедного Сергея Ермолинского ужасно тяжело». 4 сентября: «Миша - у Сергея Сергеевича Попова (брата Павла Сергеевича Попова, литературоведа, друга и биографа Булгакова. - М. Ч.) играет в винт». 5 сентября: «Вечером Миша у Сергея Топленинова играет в шахматы». В сентябре Булгаков закончил диктовку на машинку либретто оперы «Петр Великий». .22 сентября позвонили из Большого театра, попросили приехать за письмом-отзывом о либретто. П. М. Керженцева (в 1936-1938 гг. он был председателем Комитета по делам искусств). Письмо состояло из десяти пунктов; пункт 10 гласил: «Язык чересчур модернизирован - надо добавлять колориты эпохи. Итак, это самое первое приближение к теме (Читая письмо, Булгаков эти слова подчеркнул. - М. Ч.) Нужна еще очень большая работа». Поздним вечером того же дня Елена Сергеевна записывала в удручении: «Смысл этих пунктов тот, что либретто надо писать наново. Нет, так невозможно М. А. работать! Вечером был Арендт (врач Андрей Андреевич Арендт, потомок врача, лечившего Пушкина, близкий знакомый и, в сущности, домашний врач Булгакова, начиная с «пречистенских» времен. - М. Ч.) - навестил Сергея (сына Елены Сергеевны. - М. Ч.). Играл с М. А. в шахматы». На другой день Елена Сергеевна записывает: «Мучительные поиски выхода письмо ли наверх? Бросить ли театр? Откорректировать ли роман и представить? Ничего нельзя сделать, безвыходное положение! Днем с Сергеем на речном трамвае, прекрасная погода. Успокаивает нервы». Напомним, что с весны 1936 г. в репертуаре московских театров, а вернее, только на сцене МХАТа осталась лишь одна пьеса Булгакова - «Дни Турбиных», хотя он был уже автором «Зойкиной квартиры», известной сегодняшнему читателю и по публикации в альманахе «Современная драматургия» (№ 2, 1982), и по спектаклям, автором «Бега», «Багрового острова», «Мольера», «Ивана Васильевича», «Александра Пушкина» (пьеса поставлена была в годы войны под названием «Последние дни»). Неудачи даже с таким третьестепенным для него и во многом вынужденным жанром, как оперные либретто (с осени 1936 г. Булгаков перешел из МХАТа На службу в Большой театр), определяли осенью 1937 г. его настроение. В эти же дни театральный отдел Комитета по делам искусств проявил неожиданный интерес к «Бегу», и все последние дни сентября Булгаков целиком погружен в переработку пьесы. Ведь после того как он написал ее, прошло почти десять лет - он не мог уже не перечитать ее заново, посмотрев другими глазами. 1 октября 193? г. Елена Сергеевна записала: «Кончили «Бег» ... Все стараюсь понять, откуда это и зачем? (то есть новый интерес к пьесе - М. Ч.) Но понять нельзя. (...) Вечером М. А. играл с Сергеем Топлениновым в шахматы». 5 октября в ее дневнике записано, • что С. М. Самосуд (главный дирижер и художественный руководитель Большого театра) предлагает Булгакову писать либретто по «Войне и миру» - о 1812 г.: «Я в ужасе от всего этого. Это ужасно, что опять М. А. будет писать либретто! ... Надо писать письмо наверх. Но это страшно». 23 октября: «У Миши созревает решение уйти из Большого театра. Это ужасно - работать над лиоретго! Выправить роман (дьявол, мастер, Маргарита) и представить». И действительно 27 октября Булгаков берется за свой роман, к которому давно не обращался. А 31 октября в дневнике Елены Сергеевны опять появляется запись: «Миша играл в шахматы у Арендта».
А что же шахматы в романе? В предшествующей редакции романа сцена с шахматами, писавшаяся, как установлено нами по рукописи, 9 ноября 1983 г., выглядела более лаконично, чем впоследствии. Маргарита попадала к Воланду не перед балом, а после него: «После бальных огней Маргарите показалось, что темноватая пещера глянула на нее. Некто в фиолетовом наряде откинул алебарду и пропустил в кабинет.
В камине тлели угольки, на столике горели семь восковых свечей в золотом семисвечии, и в теплом их свете Маргарита рассмотрела гигантскую кровать на золотых ногах, тяжелые медвежьи шкуры на полу и шахматную доску. Пахло острыми лекарствами, густым розовым маслом. На постели на шелковых скомканных простынях сидел тот самый, что в час заката вышел на Патриаршие Пруды. На нем был зеленый засаленный и с заплатой на локте халат, из-под которого виднелась грязная ночная сорочка...» Тут же и голая ведьма, пока безымянная. «За спиной Маргарита чувствовала, как толпа гостей бесшумно вваливается в кабинет, размещается. Настало молчание. Сидящий в этот момент стукнул золотой фигурой по диске и молвил:
- Играешь, Бегемот, безобразно.
- Я, мессир, - почтительно отозвался партнер, здоровяк черный котище сконфуженно, - просчитался. (Перед последним словом - два последовательно (не сразу!) зачеркнутых: «пешку», «не заметил» - М. Ч.) На меня здешний климат неблаготворно действует.
- Климат здесь ни при чем, - сказал сидящий, - просто ты шахматный сапожник.
Кот хихикнул льстиво и наклонил своего короля
Тут сидящий поднял взор на Маргариту, и та замерла».
И дальше шли уже другие, не шахматные разговоры Воланда с Маргаритой, а затем и с Мастером, который в этой редакции романа еще носил наименование «поэта».
С конца октября 1937 г. Булгаков постоянно работает над романом. Но не забывает и шахматы. 9 ноября Елена Сергеевна записывает: «Вечером у нас играли в шахматы с Мишей Сережа Ермолинский и Топленинов». 12 ноября: «Вечером М. А. работал над романом о Мастере и Маргарите». А 13 ноября опять: «Вечером Миша у Сережи Ермолинского - шахматы».
Глава «При свечах» была написана весной 1938 г. Летом роман впервые за всю многолетнюю историю его создания перепечатан был на машинке - под диктовку автора, который правил его и диктуя. С этого времени глава «При свечах» уже, в сущности, не изменялась. Она намного шире первоначального наброска, и шахматы приобретают иную функцию - игра живыми фигурами прямо указывает на роль зловещей и могущественной фигуры Воланда в судьбах людей.
Как видим, время писания «шахматной» главы сильно отодвинуто от главных шахматных событий. Но кто знает, когда и как рождались сюжетные и шахматные ходы этой главы в сознании писателя?
Что же касается гипотезы шахматиста об участии в замысле представления на стадионе с живыми шахматами - прибегнем, пожалуй, к словам одного из героев романа. Помните его обращение к голове Берлиоза? «Бы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам. 'в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна, и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это!».
