МЕТАМОРФОЗЫ НАЗАРОВСКОГО КОНОКРАДА

 

Покушение на Александра II прославило конокрада Ивана Комиссарова, сосланного в село Назаровское.

 

Красноярский рабочий, 2003, 21 февраля

 

Да еще как прославило - на всю Россию. Тем более первое покушение на «Царя-освободителя» (всего их за 15 лет было семь, последнее - удачным).

В ту пору губернаторствовал у нас бывший московский полицмейстер, генерал Павел Иванович Замятнин, попавший в Красноярск благодаря протекции брата, тогдашнего министра юстиции.

И вот 5 апреля 1866 года, во вторник, в 10 часов вечера Замятнин получил телеграмму следующего содержания: «4 апреля, в четвертом часу пополудни, в то время, когда государь император, кончив прогулку в Летнем саду, изволил садиться в коляску, неизвестный выстрелил в его величество из пистолета. Божье провидение предохранило жизнь августейшего нашего государя. Преступник задержан, расследование производится».

Стрелял в императора студент Дмитрий Каракозов. На его беду рядом, в толпе зевак, любовавшихся на цареву прогулку, стоял некто Осип Комиссаров, который во время выстрела толкнул террориста под руку. Пуля просвистела над головой государя. Опешившая было охрана ринулась в толпу и принялась валтузить ни в чем не повинного мужика. «Что ж вы меня-то бьете! - взвыл под ударами Осип. - Нешто это я палил? Это ж эвон кто палил в батюшку!»

Охрана тут же принялась за Каракозова, а Осипа Комиссарова подняли, отряхнули и подвели к императору, который немедленно приказал отличить героя. Комиссарову было пожаловано дворянство. Вот тогда-то, при составлении необходимых бумаг, и открылось, что бывший крестьянин, а ныне жалованный дворянин Осип Комиссаров-Костромской, с риском для жизни спасший российского государя, имеет в Енисейской губернии родителя. Папаша спасителя, Иван Комиссаров, был сослан к нам за воровство и в ссылке (в селе Назаровском) промышлял шапочным ремеслом, а также конокрадством. Замятнин этого, понятное дело, не знал, пока не получил вторую телеграмму из центра: «Государь император высочайше повелеть изволил: отца дворянина Осипа Ивановича Комиссарова, сосланного в Сибирь Ивана Александровича Комиссарова и жену его немедленно возвратить сыну его О. И. Комиссарову».

Что в те дни творилось в Красноярске - невозможно представить. Павел Иванович решил заказать в столице за тысячу рублей портрет Осипа Комиссарова и вывесить в золоченой раме в Благородном собрании. Красноярцы послали спасителю государя еще тысячу рублей - на приобретение дома. В Назаровском открыли богадельню и нарекли ее Комиссаровской - в честь покойной мамаши спасителя. В мужской гимназии Красноярска учредили несколько Комиссаровских стипендий.

Папаша спасителя, доставленный из Назаровского нарочным, поначалу струхнул, но, узнав о причине вызова, откушав чай у губернатора, а также посетив с дружеским визитом епископа Никодима, приободрился и совершенно освоился. По пути в Благородное собрание Замятнин, привстав в коляске и указывая на сидящего рядом назаровского конокрада, кричал красноярцам: «Отец спасителя!», - а тот делал ручкой из коляски зевакам.

В Благородном собрании Комиссаров произнес патриотическую речь, в конце которой зарыдал, не в силах сдержать верноподданнических чувств, и кинулся в объятия губернатора. Тот отвез рыдающего патриота к себе домой - отдыхать. Неугомонный старик потребовал отправить сыну телеграмму следующего содержания: «Возлюбленный сынок мой, непременно преклони колена батюшке нашему Великому государю. Меня на руках носят в Красноярске, а сегодня все городское общество давало мне прощальный обед. Нетерпеливо считаю минуты, когда Бог приведет меня прижать тебя, милый Осипушка, к моему родительскому сердцу».

В конце концов Ивана Комиссарова благополучно сплавили в столицу, но там назаровский ссыльный стал выкидывать такие коленца, что государь издал указ о выселении его в Нарву. В Нарве Комиссаров, шестидесяти шести лет от роду, женился на двадцатитрехлетней девице, и это было последней каплей - сконфуженные отцы Красноярска отменили решение о присвоении ему звания почетного гражданина нашего города. Больше о назаровском ссыльном в Красноярске не вспоминали. С жалованным дворянином Осипом Комиссаровым-Костромским тоже вышло неладно: повесился он. То ли от угрызений совести, что подвел нищего студента под виселицу, то ли с перепою. Бог ему судья...

 

КАК ШЛЯПНИК СТАЛ НАРОДНЫМ ГЕРОЕМ

 

© Максим Кустов («Русская линия»)

 

Не каждый может пережить неожиданно свалившуюся на него славу

 

«Сегодня, 4 апреля, в четвертом часу пополудни, в то время, когда Государь Император, кончив свою прогулку в Летнем саду, изволил садиться в коляску, неизвестный выстрелил на Его Величество из пистолета. Божие Провидение предохранило драгоценные дни Августейшего нашего Государя. Преступник задержан. Расследование производится».

Эта заметка, опубликованная в петербургской газете «Северная почта», означала коренной перелом в судьбе трех человек. Для одного из них, российского императора Александра II, солнечный день 4 апреля 1866 года стал открытием сезона большой охоты террористов на царя-освободителя, которая закончилась его гибелью от бомбы в марте 1881 года. Другого -» несостоявшегося убийцу, студента Дмитрия Каракозова -» этот день привел к виселице. Третьему же, скромному подмастерью Осипу Комиссарову, суждено было стремительно вознестись к вершинам всероссийской славы, затем столь же быстро впасть в безвестность. Но утром весеннего дня еще никто из них не знал своей судьбы. Не знал ее и 25-летний именинник, подмастерье шапочных дел мастера Осип Иванович Комиссаров. Родом он был из села Молвитино Буйского уезда Костромской губернии. Поскольку уроженцы этого села издавна промышляли шитьем шляп и фуражек в больших городах, Осипа Комиссарова тоже с малолетства отдали в учение к петербургскому шляпному мастеру Садову.

К двадцати пяти годам Осип уже достиг звания подмастерья, что в те времена означало неплохой заработок, и смог жениться. Выбор его пал на скромную крестьянскую девицу Елизавету Ивановну, сосватанную ему жившими в Петербурге земляками. К апрелю 1866 года они уже были счастливыми родителями восьмимесячной дочери. Короче, все в судьбе Осипа Ивановича Комиссарова складывалось по его меркам удачно, и жизнь гладко катилась по накатанной дорожке. Но 4 апреля 1866 года стало для него поистине судьбоносной датой.

Теплым весенним днем Осип Комиссаров, будучи именинником, решил пойти помолиться на Петербургскую сторону в часовню при домике Петра I. Уже подойдя к набережной Невы, он увидел, что мостки разобраны и переправиться на ту сторону реки невозможно. Не попав на другой берег реки, Комиссаров решил вернуться и, подходя к Летнему саду, увидел стоящий у ворот экипаж, вокруг которого толпились зеваки. Узнав, что коляска принадлежит царю, гулявшему в это время по саду, Осип Комиссаров присоединился к толпе, чтобы посмотреть на императора. Вскоре он увидел Александра II, который, подойдя к коляске, стал надевать шинель. Но тут какой-то молодой человек стал грубо проталкиваться мимо Комиссарова вперед, поближе к царской коляске.

Что было дальше, пусть рассказывает сам Осип Иванович: «Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу; я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошел государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что, коли брошусь на него или толкну его руку в сторону, он убьет кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху; затем ничего не помню, меня как самого отуманило».

На самом же деле после того, как Комиссаров оттолкнул руку террориста, произошло вот что: на неудавшегося убийцу, задержанного с помощью случайно проходившего мимо генерал-адъютанта Э. И. Тотлебена, накинулась разъяренная толпа. Его еле спасли от самосуда полицейские и жандармы. Затем по команде того же Тотлебена преступника вместе со свидетелями, среди которых оказался и Комиссаров, отвели в ближайший жандармский участок для дознания. Только после этого выяснилась истинная роль Комиссарова в спасении императора.

 

Новый Сусанин

 

После разлетевшейся с быстротой молнии по Петербургу вести о спасении царя от руки убийцы простым русским мужиком в городе стало твориться нечто невообразимое. Восторг публики от «чудесного спасения» Александра II не знал границ. Во всех церквях на торжественные молебны за здравие государя стекались толпы народа. В Мариинском театре и московском Большом театре, срочно поменявшем репертуар, в эти дни шла только одна вещь -» опера «Жизнь за царя», она же «Иван Сусанин». Вообще все театральные представления в то время по требованию публики начинались и заканчивались многократным исполнением гимна «Боже, царя храни». Но наибольшее воодушевление вызывал, конечно, образ Ивана Сусанина. Из оперы, опять же по требованию публики, исключалось второе действие, которое происходит в стане поляков. Причем сами актеры, сорвав с себя польские кунтуши, выходили на авансцену с пением гимна. Ария же Сусанина в последнем действии, особенно слова «Пускай я погибну, но спас я царя», вызывала поистине зрительский экстаз.

Особую прелесть этому придавало то, что Александра II спас выходец из костромской деревни. В Осипе Комиссарове сразу увидели черты сходства с легендарным русским героем, тем более что его родное село Молвитино находилось всего в 12 верстах от села Домнино -» родины Ивана Сусанина. Вообще популярность Комиссарова в первое время после покушения приобрела совершенно фантастические размеры. Уже вечером 4 апреля Осип Иванович Комиссаров, уже одетый соответственно случаю взявшим над ним попечительство генералом Тотлебеном, присутствовал на приеме в Зимнем дворце, где удостоился императорских объятий и горячей благодарности. Облаченный в сюртук от лучшего портного столицы (постарался генерал Тотлебен), он стоял рядом с женой, одетой в боярский наряд из кашемира и бархата. Александр II повесил ему на грудь Владимирский крест IV степени, а императрица собственноручно вдела его жене в уши золотые серьги с бриллиантами. Тут же Комиссарова возвели в потомственные дворяне и объявили о присвоении ему двойной фамилии Комиссаров-Костромской. Поздравительные телеграммы царю и его спасителю валом валили со всех концов Российской империи. Везде собирали деньги и подарки Комиссарову.

Весь апрель продолжалось неслыханное прославление царского спасителя. Каждый день устраивались торжественные обеды в его честь с непременным присутствием виновника торжества. Награды сыпались на него со всех сторон. Александр II жалует ему пожизненную пенсию в 3 тысячи рублей. Помимо российского ордена Святого Владимира Осип Комиссаров становится кавалером ордена Почетного легиона от французского императора и Командирского креста ордена Франца-Иосифа от императора австрийского. Российский Монетный двор чеканит в его честь золотую медаль. Костромской помещик Борщов оформляет на его имя дарственную на 784 десятины земли по реке Костроме. А известный московский историк и общественный деятель Погодин всерьез предлагает на собранные со всей России деньги купить Комиссарову имение и назвать его «Домнино второе».

 

Горе от удачи

 

Надо сказать, что, несмотря на свою популярность и ореол «божественного промысла», Осип Комиссаров плохо соответствовал навязанной ему роли. На обедах он тушевался и что-то мямлил. 8 апреля он слушал в Мариинке «Жизнь за царя». Уже в начале первого действия зрители стали вызывать Комиссарова, сидевшего с женой и родными в ложе второго яруса. Осип Иванович вышел на сцену, где его встретили оглушительными криками «ура!».

К концу мая восторги стали спадать. Последний раз Комиссаров появился на публике весной 1867 года -» на открытии часовни на месте покушения. Затем о Комиссарове забыли окончательно.

Спустя примерно год после покушения опекун Комиссарова Тотлебен определил его юнкером во второй лейб-гусарский Павлоградский полк. В этом полку Осип Иванович прослужил до 1877 года и вышел в отставку в чине ротмистра. Не имея достаточной силы воли, чтобы сохранить свою личность, и в то же время не обладая гибкостью и способностями, чтобы полностью перевоплотиться в светского человека, Комиссаров-Костромской избрал традиционный для российских неудачников путь -» стал бесшабашным кутилой и пьяницей. Недаром примерно в это время стали поговаривать, что спаситель царя спился и повесился. На самом же деле Осип Иванович Комиссаров после выхода в отставку поселился в пожалованном ему имении в Константиноградском уезде Полтавской губернии и занялся садоводством и пчеловодством. Он пережил всех участников драмы и умер, всеми забытый, в 1892 году.