Интернет-издательство «Контрольный листок»
Четверг, 28.03.2024, 19:43
Меню сайта
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 1163
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа

Контрольный листок, 2015, № 5
 
Страницы истории
 
Преподаватели
 
© П. Вандермеш (Бельгия)
 
При подготовке материала о преподавателях европейских университетов начала нового времени возникает целый ряд серьезных проблем. Во-первых, само по себе понятие «преподаватель», подразумевая известную однородность, объединяет вместе с тем очень разных людей. Во-вторых, неоднозначно обстоит дело и с содержанием такого понятия, как «профессорство». Долгое время латинское слово «professor» относилось ко всем обладателям докторской степени. Точно так же, как латинским «lector» или «praelector» называли именно того, кто позже стал именоваться профессором. Наконец, в ходе изучения социальной истории университета пришло понимание того, что говорить только об университетских профессорах нельзя. Гораздо правильнее вести речь об истории всей той группы людей, которая обучала в университете. Теперь, после этих предварительных замечаний, обратимся непосредственно к предмету нашего рассмотрения и проанализируем некоторые наиболее важные особенности истории преподавательского университетского сообщества в начальный период нового времени...
 
Преподаватели и система обучения
 
Итак, университетский преподаватель начала нового времени все еще имел немало общего со своим средневековым предшественником. Вместе с тем с конца XV в., когда новые формы обучения начинают играть более заметную роль, появляются и новые типы преподавателей. Экономические, политические и религиозные перемены так же, как и перемены в представлениях о задачах обучения, провоцируют изменения и в составе преподавательского корпуса. Начало этому процессу положили Оксфорд и Кембридж, которые и могут послужить хорошим примером происходившего.
Как известно, в Средние века между преподавателем и обучаемым резкой грани не существовало. Став бакалавром, студент сразу же приступал к чтению лекций. Вообще же каждый кандидат после получения степени магистра или доктора был обязан читать лекции на протяжении ряда лет. Такой способ организации обучения, именовавшийся обязательным регентством, обладал определенными преимуществами, в частности, обеспечивал преемственность и обновление лекторов, которые к тому же не предъявляли университету никаких финансовых требований. Вместе с тем подобная практика не только значительно удлиняла время пребывания студента в учебном заведении, но и препятствовала привлечению высококвалифицированных лекторов.
В XVI в. система обязательного регентства модифицируется. Так, в архивах Оксфорда (конец 1550-х гг.) упоминаются магистры, «делегированные для чтения лекций». Таким образом, происходит отход от прежнего требования, согласно которому после получения степеней все студенты обязаны были читать лекции.
Тогда же возникает и идея создания ряда постоянных и материально гарантированных лекторских должностей (lectores или professores являлись понятиями взаимозаменяемыми вплоть до семнадцатого столетия). В 1497-1502 гг. леди Маргарет, мать короля Генриха VII, организует и обеспечивает такие ставки в области теологии в Кембридже и Оксфорде. В Кембридже сэр Роберт Рэд выделяет средства для оплаты лекторов философии, логики и риторики. Королевскую поддержку данному начинанию оказывает и Генрих VIII, учреждая королевские ставки профессоров теологии, права, медицины, еврейского и греческого языков. Томас Лайнакр, заметив, что Оксфорд испытывает нехватку преподавателей-медиков, пошел по тому же пути, проверенному еще в Падуе. Таким же образом и сэр Генри Сэвайл, ректор Мэртонского колледжа, учредил в 1619 г. в Оксфорде две ставки лекторов по геометрии и астрономии. Аналогичная тенденция, связанная с переходом к постоянным лекторам, начиная с XIV в. наблюдается в Италии, а с XV в. - и в остальной части Европы.
Вместе с тем параллельно происходит и другое: учебные колледжи стремятся организовать свой собственный учебный процесс.
Так, появляется новый вид обучения, на протяжении столетий составляющий специфику Оксфорда и Кембриджа: индивидуальное обучение под руководством тьютеров. Сегодня мало что известно об их работе в XVI в., о методах, которыми они пользовались. Однако преемники этих первых тьютеров в XVII в. оставили кое-какие записи. Один из них, Ричард Холдсворс, исследователь колледжа Св. Джона в Кембридже, например, составил для своих подопечных детальные руководства, из которых становится ясным, что обучение в колледже оставляло мало места для деятельности общеуниверситетских лекторов. Занятия, которые, согласно указаниям Холдсворса, предписывались ученикам, были более полными, глубокими и всесторонними, чем содержание общеуниверситетских курсов.
Таким образом, в 1450-1550 гг. в Оксфорде и Кембридже сформировалась система обучения, реализуемая совместными усилиями университетов, колледжей и тьютеров. Тьютерство получает рас-пространение в период с 1550 по 1650 г. Что же касается общеуниверситетского обучения, оно сохраняется, по крайней мере, до середины XVII в. И только в XVIII полностью сдает свои позиции: теперь подготовкой почти исключительно занимаются колледжи и тьютеры.
Конечно, перемены в системе обучения (и, следовательно, изменение ролей разных преподавателей) заметнее всего проявили себя в английских университетах. Хотя и многие континентальные университеты и колледжи вопросам преподавания (или обучения  искусствам в так называемых «pedagogies») начинают уделять все больше внимания (Париж, Лёвена, Саламанка и т.д.). Кроме того, и здесь также изменяется видение обязанностей профессуры: теперь эта группа четко отграничивается от студентов. Однако было бы ошибкой полагать, что на континенте определить содержание понятия «преподаватель» проще: даже в одном университете, у разных категорий преподавателей (профессора, доктора или lectores) различия в привилегиях, размерах жалованья, условиях работы, решаемых ими задачах или обязанностях оказывались весьма существенными.
Как правило, типичным для университета было существование небольшого ядра влиятельных профессоров, окруженных группой преподавателей всех видов (доктора, магистры, лиценциаты, кандидаты и бакалавры), помогавших им выполнять преподавательские обязанности. Эта группа зарабатывала себе на жизнь частными уроками или тьютерством. Лёвена тут может послужить прекрасной иллюстрацией: в этом университете прежде всего было четкое разграничение между professores regents и professores legentes. Последние должны были только учить, в то время как регенты, которые всегда являлись докторами, не только преподавали, но и играли важную роль в комитетах факультета: определяли программу обучения, представляли факультет, экзаменовали студентов, председательствовали на диспутах и... делили между собой плату за обучение. Короче, regents хорошо оплачивались и обладали влиянием. Их статус составлял предмет зависти, поэтому занять их должность было мечтой legentes. Второе различие существовало между professores ordinarii и non ordinarii (или extraordinarii). В отличие от последних, ordinarii преподавали по расписанию утром; они обучали наиболее важным предметам, и посе-щение их лекций для студентов было делом обязательным. Наконец, третья группа профессоров оплачивалась и назначалась королем или его предста-вителями: professores reign или caesarii (regius professors) на факультетах теологии, права и медицины.
Такое разнообразие, характеризующее положение преподавателей в Лёвене, не было исключением. Немецкие факультеты права, например, имели doctores collega и doctores non collegiati (аналогично regentes и legentes в Лёвене), т.е. устанавливали различия между теми, кто закончил данный факультет, и теми, кто получил степень в другом месте; теми, кто платил за обучение, и теми, кто не платил (обычно - старшие студенты, которые должны были вести repetitiones и курсы). Наконец, еще одно деление: преподаватели lesende и nicht-lesende; ordinarii, extraordinarii и Privatdozenten: последние не получали жалованья! Их жизнь зависела от успехов как частных преподавателей. После нескольких лет работы в таком качестве эти преподаватели могли получить оплачиваемые лекции. В Париже влиятельным docteurs regents ассистировали docteurs agreges и docteurs honoriures (в меньшей мере).
В испанских и итальянских университетах ведущие профессора, возглавлявшие catedras mayo res, вели занятия утром, а младшие лекторы, занимавшие catedras minores, обучали днем. Первые пользовались правом старшинства на церемониях, входили в состав университетского комитета, участвовали во всех экзаменационных и степенных церемониях - привилегия, благодаря студенческим взносам обеспечивавшая значительный доход. Наконец, их регулярное жалованье также было в среднем в 2- 3 раза выше, чем у других лекторов.
Для завершения картины нужно упомянуть и почетных докторов университетов, которые, как правило, принадлежали к различным религиозным, политическим, литературным или научным группам, хотя в некоторых случаях и играли заметную роль в университетской жизни. Чаще, однако, обладателями этих званий становились известные деятели, а не те, кто был признан как ученый.
Вывод из всего сказанного очевиден: того профессора, которого мы знаем по сегодняшней университетской практике, в начальный период новой истории не было вовсе.
 
Преподавание как профессия
 
Человек организованный, честный, имеющий упорядоченную систему знаний, обладающий коммуникативным даром, станет профессором с большей вероятностью, чем научный монстр, работающий только для себя и мира и уделяющий мало внимания своим студентам, или гений с отврати-тельной моралью, не почитающий за дело усердное чтение лекций, или сумбурный схоласт, бессвязно выплескивающий на голову слушателей содержание предмета без всякого разбора, бессистемно, не руководствуясь при этом никаким методом обучения, - такую оценку вынес кандидатам в преподаватели Л.Якоб в 1798 г.
Проблеме того, как должны соотноситься в работе преподавателя педагогический и научный виды деятельности, была посвящена дискуссия, которая прошла inter alia в Германии в восемнадцатом столетии. При этом некоторые теоретики договорились до того, что профессора университета вообще не обязаны заниматься развитием науки. Позиция другой группы была более умеренна: роль профессора как ученого должна быть подчинена его роли как преподавателя. Отсутствие единства во взглядах на задачи учебного процесса изменило направление дискуссии: теперь стали обсуждаться обязанности профессора как ученого в более широком контексте. Так, в XVIII в. немец Кристоф Мартин Веланд отстаивал мнение, что подготовка публикаций - одна из основных обязанностей профессора, поскольку благодаря им он становится известным за пределами университета, тем самым поддерживая репутацию последнего. На практике объем научной или литературной продукции, «произведенной» университетскими преподавателями, заметно колебался в зависимости от университета.
Нельзя отрицать, например, того, что в XVII и XVIII вв. голландские профессора внесли важный вклад в развитие естественных наук и права; что публикации профессоров теологии небольшого Университета Douai оказали заметное влияние на контрреформацию, а гуманисты и ученые, подобные Андреасу Везалию, издавали весьма важные труды. Наконец, бесспорен и тот факт, что многие профессора способствовали процветанию некоторых научных журналов XVII и XVIII вв., поддерживали тесные контакты с членами академии. Как установил в 1768 г. Иоганн Давид Михаэлс, боль-шинство крупных ученых того времени работали именно в университетах, да и среди остальных было немало тех, кто фактически являлся университетским профессором. Приведенные примеры, как представляется,. подтверждают мнение, что преподаватели должны вносить определенный вклад в понимание своей конкретной дисциплины, а не ограничиваться только распространением уже известного.
В своем исследовании немецких университетов Германии XVIII в. Стивен Тернер показал роль публикаций для университетской карьеры. В среднем число опубликованных работ на факультете философии (1765-1766) в престижном Университете Геттингена в момент занятия преподавателем должности составляло пять, к моменту же избрания его полным профессором оно увеличивалось примерно до десяти. Правда, в эту десятку входили публикации самого различного свойства: сборники проповедей, энциклопедические компендии, тезисы диспутов, чисто литературные тексты. Стоит отметить, однако, что положение дел в Геттингене было гораздо лучше, чем в небольших университетах, где ситуация начинает меняться только в последние десятилетия XVIII в.
Так что применительно к профессуре Германии этого времени вполне справедливо утверждение: такая ценность преподавательской деятельности, как популярность, была для нее не менее важна, чем научные успехи.
А теперь зададимся вопросом: какой свободой пользовался профессор (в рамках своего факультета и, конечно, принятой ортодоксальности) в отношении преподаваемого предмета, т.е. мог ли он по своему усмотрению определять его тематику и методы обучения?
Если вести речь о французских университетах, то здесь стремление гарантировать выпускнику успешное прохождение всей программы за 3-4 года обязательного обучения, выражено весьма слабо. Профессор мог изложить полный курс или его часть, но в любом случае только изредка встречаются нормы, определяющие, что и за какое время должно быть изучено. Лекторы обычно работали в своем собственном темпе, преследуя собственные цели. От студентов требовалось одно: за время обучения прослушать определенное число курсов. Вместе с тем, можно привести немало примеров и того, когда профессора обязаны были преподавать конкретный предмет или читать полный курс лекций в течение определенного периода времени. Генри Севайл, учредитель профессорских ставок по геометрии и астрономии в Оксфорде, например, требовал, чтобы его профессор геометрии обучал не только Евклиду, но и Conies Алполония и математическим принципам Архимеда, в то время как Камден (Camden) - вопреки пожеланиям университетских должностных лиц - настаивал на том, чтобы его профессор читал лекции по гражданское истории. Тут стоит заметить, что во многих случаях обязанности (например, королевских профессоров физики в Оксфорде и Кембридже) были определены настолько расплывчато, что характер обучения в значительной мере определялся склонностями того, кто занимал эту должность.
В уставах некоторых университетов и колледжей можно обнаружить попытки определить методы, которыми нужно пользоваться при обучении. Так, в отношении общих лекций в колледже Церкви Христовой (Оксфорд) было определено, что лекторы должны сформулировать темы предстоящих занятий в начале недели, а проверять, насколько их освоили студенты, в конце. В воскресенье и праздничные дни профессор должен был находиться в лекционной аудитории не менее часа, с тем чтобы ответить на вопросы своих учеников. Таким образом, регламентировались не только предметы и методы обучения, но и работа преподавателей. Надо сказать, что преподавательские прогулы - постоянная проблема большинства университетов XVII в., несмотря на то, что университетские власти и правительственные органы стремились разными способами гарантировать выполнение преподавателями своих обязанностей. Так, в случае пропуска занятий без уважительной причины профессора могли оштрафовать или даже уволить.
Однако помимо преподавания профессора исполняли в университете и другие обязанности: должны были участвовать в работе факультетских или университетских правлений, различных комитетов, выполнять функции ректора, декана, главы колледжа, библиотекаря и т.д. Правда, в начальный период новой истории проявилась тенденция к ограничению административных полномочий преподавательского корпуса. Так, в 1697 г. герцог Вюртембергский предложил, чтобы Университет Тюбингена поручил его комитету и определенным служащим управление университетскими делами. В результате такого шага, полагал он, у профессоров оставалось бы больше времени для преподавательской деятельности.         
Что же касается работы со студентами, то обязанности преподавателей не ограничивались только контролем над освоением ими знаний. Им приходилось, например, надзирать за поведением студентов в свободное от занятий время, а в некоторых университетах ~ даже контролировать образ их жизни, досуг, религиозные чувства.
Таким образом, занятия профессоров состояли не только в преподавании и, в той или иной степени, подготовке публикаций. Помимо уже перечисленного, они вели частное обучение и практику. Но дело не ограничивалось и этим. Университеты и большинство преподавателей рассматривались властями предержащими как интеллектуальный ресурс церкви и государства: теологи и правоведы выступали в роли советников принцев, епископов, ландграфов, парламентов, посланников в зарубежных странах. Участвовали они и в составлении индекса запрещенных изданий, решали вопросы публикаций и продажи книг, выступали проповедниками и цензорами проповедей, консультантами... Так, представительствуя в Совете Трента, они писали бесчисленные рекомендации по вопросам религии, образования, политики, выступая на страже права, веры и ортодоксальности.
Современники, конечно, отдавали себе отчет в том, что такого рода обязанности отнимают у профессуры массу времени, которое можно было бы потратить на исследования или преподавание. Потому-то Отто Гейнрих из Гейдельберга (1502-1559) и полагал, что нельзя вменять профессорам в обязанность заниматься или обременяться деятельностью, связанной с канцелярией и судом. Однако уже в 1652 г. в уставах Гейдельберга курфюрст Карл Людвиг записал, что extraordinarii факультета права должны не только обучать, но консультировать и давать советы в любое нужное время. В начальный период новой истории такая консультационная функция становится для университетских преподавателей все более важной, что, в частности, объясняет причину усиления влияния в этот период университетов Германии, особенно факультетов права.
 
(продолжение следует)
 
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Издательство «Контрольный листок» © 2024 Бесплатный хостинг uCoz