Актуальная тема
Нужна ли вузам философия?
©Д. Чернавский, А. Никифоров, Е. Мамчур
Источник: Высшее образование в России, 2007, № 4, с.119-122
Публикуется с сокращениями
Человек, посвятивший себя деятельности в какой-то сфере науки, затративший немало сил на овладение понятийным аппаратом и принципами этой сферы, обычно с большой осторожностью высказывается по вопросам, выходящим за рамки его профессиональной компетенции, прекрасно сознавая, как много нужно знать и понимать для того, чтобы высказать хоть сколько-нибудь обоснованное суждение в любой профессиональной области.
Исключение философии из системы подготовки будущих ученых, за которое ратует автор, будет означать превращение их в узко мыслящих профессионалов, в специализированных роботов с вложенной программой по выполнению строго ограниченных функций, в «одномерных людей», как выразился бы Г. Маркузе.
Любой мало-мальски образованный человек знает, что в исследовании окружающего нас мира наука и философия всегда шли рядом, взаимно поддерживая друг друга и обмениваясь идеями. В творчестве Декарта и Лейбница, Маха и Пуанкаре, Рассела и Бора наука и философия были переплетены так тесно, что их вряд ли можно отделить друг от друга. Главный труд Ньютона носил название «Математические начала натуральной философии» и во Франции он получил признание главным образом благодаря усилиям Вольтера, а для физика Э. Маха в Венском университете была создана кафедра натуральной философии, которой заведовал он, а после него — не менее известный физик Л. Больцман.
Но взаимодействие науки и философии такими внешними контактами и связями, конечно же, не ограничивается. Подлинная большая наука всегда была тесно связана с философией и на концептуальном уровне. В основе любой фундаментальной научной теории лежат философские - метафизические - предпосылки. Философия уже включена в научную теорию, хочется этого тем или иным ученым или нет. Больше того. Ни одно выдающееся открытие в науке не совершалось без обращения к философии. Тот, кто знаком с историей создания квантовой механики и релятивистской физики, знает, какую большую роль играло в обоих случаях философское обсуждение физических идей и какой большой вклад внесли в философию науки дискуссии между творцами современной физики - Н. Бором, В. Гейзенбергом и А. Эйнштейном. В центре этих дискуссий стояли проблемы реальности, способа существования теоретических объектов, критериев истины научного знания - т.е. именно философские, теоретико-познавательные по своей сути вопросы.
В процессе поиска закономерностей микромира перед физиками открылась странная, шокирующая здравый смысл картина, противоречащая всему тому, что они знали раньше. Если в классической физике ученые «открывали» реальность, то, исследуя микромир, они как бы «создают» свойства микрообъектов в процессе измерения. Сами микрообъекты остаются при этом недоступными для исследователя, оказываясь чем-то подобным кантовской «вещи-в-себе». Получается, что гносеология квантовой механики вполне соответствует кантовской философии, а вовсе не «материалистической» позиции наивного реализма, согласно которое научное знание - это копирование, отражение действительности. Возможно, именно поэтому многие западные физики значительно легче по сравнению со своими советскими коллегами приняли копенгагенскую интерпретацию квантовой механики (мы сейчас отвлекаемся от вопроса о том, является ли она правильной или окончательной): в своих университетах они читали Канта, размышляли над его работами, в то время как большинство советских ученых учили диамат основанный как раз на теории отражения, и зубрили содержащуюся там весьма плоскую критику кантовской философии.
Конечно, вопрос о марксистской философии и ее взаимоотношении с наукой в советский период нашей истории - это большая и сложная тема, заслуживающая отдельного обсуждения. Наш автор запомнил из марксизма лишь его идеологическую составляющую и все время подчеркивает идеологический диктат советской философии по отношению к науке. Между тем такое представление само по себе выражает лишь определенную, опять-таки идеологическую позицию, пропагандируемую ныне средствами массовой информации и повторяемую простодушными несведущими людьми. И в советское время философия отнюдь не сводилась к идеологии, и отнюдь не философы занимались «внедрением» диамата и истмата в естественные и общественные науки.
Удивляет, однако, факт: тогда, когда философия насаживалась насильно в вузы и университеты и когда вопрос о том, какую именно философию следует изучать, носил политический характер, все покорно ее преподавали и изучали; сейчас же, когда пришла свобода в выборе тематики курсов, когда открылась возможность получать философские знания из первых рук, читая работы классиков и современников, находятся учёные, которые хотят исключить философию как предмет высшего образования.
Пока тот или иной исследователь работает в рамках устоявшейся парадигмы, он, возможно, и не нуждается в философии. Но если речь идет о смене картины мира, ломке представлений, о необходимости кардинальных перемен, - обращение к философии оказывается неизбежным. В настоящее время мы находимся как раз в такой ситуации. Почти во всех областях фундаментальной науки ученые оказались перед необходимостью решать «предельные вопросы» мироустройства. Происхождение Вселенной, структура материи на самом нижнем уровне ее организации, проблема происхождения жизни, закономерности эволюции живого, природа человеческого сознания и т.д. - все эти вопросы остаются пока нерешенными. А они по самой своей природе находятся «на грани как бы двойного бытия» - науки и метафизики, требуя для своего решения привлечения и научных, и философских знаний.
Почему природа целесообразна? Как возникает такая великолепная пригнанность живых организмов к окружающей среде, которую мы наблюдаем в природе? Существуют ли в живой природе цели или здесь есть нечто подобное панпсихизму? По этому вопросу идут споры между современными дарвинистами и сторонниками недарвиновского истолкования эволюции. Чтобы, по крайней мере, не изобретать велосипед, нужно знать, как решались эти вопросы в истории человеческой мысли, какие пути уже пройдены и испробованы и какие из них обладают методологическими преимуществами в свете новых данных науки.
Кроме того, когда речь заходит о философии и необходимости или бесполезности преподавания ее в вузах, вопрос не может сводиться к обсуждению лишь ее познавательной функции и её взаимоотношений с наукой. Проблемы познания отнюдь не исчерпывают всего содержания философии. Философия - это мировоззрение и теория мировоззрения. Она дает человеку общее представление о том мире, в котором он живет, включая не только природу, но и общество; она говорит о том, что такое человеческое сознание и чем человек отличается от животного. Философия заставляет человека задуматься над ценностями человеческого существования и о смысле его собственной жизни, короче говоря, философия развивает в человеке человеческое.
Конечно, в формировании и развитии духовного мира человека принимает участие не только философия, но и многие другие области культуры, например история: можно ли быть полноценным человеком и гражданином, не зная истории своего отечества, своего народа? Художественная литература, живопись, музыка, все другие области культуры вносят свой вклад в формирование человеческой личности. Человек ведь рождается не для того только, чтобы быть исполнителем какой-то социальной функции - продавца, инженера, ученого или дворника. Для полноценной и осмысленной жизни ему нужны и любовь, и забота о детях, и наслаждение красотой мира и искусства, и проявление своих многообразных способностей в самых разных сферах человеческой деятельности. Но для этого он должен быть духовно развит.
По существу, речь идет о том, кого мы должны воспитывать: профессионалов-ремесленников или творческих и мыслящих людей. Науке нужны и те, и другие. В России традиционно считалось, что ученый должен уметь мыслить. Именно в этом духе была построена система образования в российских университетах. Если мы хотим, чтобы выпускники вузов были личностями, способными наслаждаться всей полнотой жизни и реализовывать свой творческий потенциал в избранных ими сферах деятельности, отступать нельзя: все научное сообщество, включая представителей естествознания и технических наук, должно встать на защиту философии и гуманитарной составляющей высшего образования.