Россия как ВУЗ

 

Высшее образование в сегодняшней России – дело, по крайней мере в городах, почти всеобщее. Число мест в ВУЗах превысило общее количество молодёжи 18-19 лет. Тогда, наверное, мы окончательно и бесповоротно станем самой образованной нацией в мире. Или, точнее, самой дипломированной. Потому что сегодняшний диплом о высшем образовании российского ВУЗа – будь это новообразованная шарашка или старейший университет страны – практически ни о чём не говорит и ничего не означает.

Сегодня можно констатировать фактическое разрушение сложившейся при социализме иерархии образовательных статусов. В которой специалист, готовый приступить к работе «здесь и сейчас», готовился в ПТУ или техникуме, а высшее образование было именно «высшим». Сейчас всё идёт к тому, что «высшим» становится – или, точнее, объявляется – практически любое послешкольное образование. В результате высшее образование перестаёт быть способом вычленения элит, становясь, скорее, наоборот – способом «отсечения» низших социальных слоёв: и в этом качестве оно куда более дискриминационно. Тогда как естественную роль «диплома для элиты» начинают выполнять экспортные суррогаты вроде диплома МВА. Который, к тому же, если о чём и свидетельствует, то только о том, что у имеющего этот диплом человека была возможность изыскать изрядную сумму евро на его получение – и не более того.

Современный работодатель уже приучился к тому, чтобы читать резюме соискателей рабочего места. Однако диплом (точнее, что именно в нём написано) – чаще всего последнее, что его интересует. И это отнюдь не случайно: ни один ВУЗ из «всё ещё одной из лучших в мире российской системы образования» не готовит специалистов, в полной мере соответствующих требованиям рынка труда. «Старые» ВУЗы, как правило, живут в параллельном измерении с новой экономикой, а открывающиеся «новые» имеют чудовищно низкий уровень учебных программ по основным специальностям. Именно поэтому старинная дискуссия об образовательной реформе приобретает сегодня всё большую актуальность.

 

Реформа

 

Образовательная реформа, с одной стороны – любимая игрушка российской политики. Министерство образования – наверное, самое реформируемое министерство страны, причём, как изнутри самой образовательной системы, так и снаружи – из Думы, правительства, политических партий и т.д. Количество реформистских предложений по образованию множится год от года, некоторые из них реализуются (ЕГЭ, 12-летнее обучение, именные образовательные счета), но ещё больше – остаются на бумаге. Потому что, с другой стороны, все понимают – как бы хуже не вышло. И правильно делают

В случае с реформами экономики, социальной сферы, армии вне России существуют по крайней мере образцы, на которые можно ориентироваться. Образование – единственная, уникальная в своём роде сфера, где смотреть необходимо преимущественно на самих себя: российское образование, несмотря на все его проблемы, и сегодня остаётся одним из лучших в мире. И пытаться в части организации образовательных систем смотреть на Запад – в европейские страны или США – дело вполне зряшное: ещё не известно, у кого хуже. Однако, чем дальше, тем больше российское образование уходит от требований времени, теряя свои ключевые преимущества, отрываясь от экономики, науки, общества, оставаясь своего рода мавзолеем-заповедником былого величия. И проблема его модернизации становится всё более насущной и всё более трудной.

В этих условиях направление, которое принимает сегодня реформа образования, очень опасно. Вопрос даже не в том, хороша или плоха ранняя специализация, избранная, кажется, сегодня главным направлением трансформации образовательной системы, начиная со средней школы. Безусловно, плоха: в динамичной «экономике знаний» основное конкурентное преимущество человека – не уникальные знания и навыки в узкой области, а способность, адаптируясь к изменениям рынка, быстро меняться, развиваться и учиться, которую развивает только тот самый набор принципиально бесполезных с практической точки зрения знаний, который называется классическим образованием. Поэтому то, что берутся за среднюю школу, которая, в отличие от системы высшего образования, требует куда меньше «хирургического» вмешательства, вдвойне странно.

Идя на раннюю специализацию, государство думает, что идёт навстречу требованиям рынка. Коему, как кажется на первый взгляд, нужны профессионалы, а не «люди с высоким уровнем общей культуры», которых приходится учить всему с нуля непосредственно «в поле». И, из двух основных задач образования – сформировать личность и научить профессии – делая выбор в пользу последней, оно само строит себе ловушку. Принципиальная опасность заключается в том, что люди, получившие конкретные, «узкие» специальности, останутся такими специалистами на всю жизнь и будут совершенно не защищены перед возможностью изменения структуры экономики и рынка труда.

 

Образование и бизнес

 

Обилие ВУЗов и жёсткая конкуренция между ними в условиях сохранения государственного финансирования высшего образования – одна из главных бед сегодняшнего дня. При наличии параллельно существующих бесплатного и коммерческого высшего образования это, с одной стороны, порождает коррупцию в бесплатном секторе, на глазах де-факто перестающем быть бесплатным (не случайно образование – одна из самых коррумпированных сфер в России), а с другой – подрывает рынок платных образовательных услуг. Это всем хорошо известно, однако полностью упразднить бесплатное образование невозможно по причинам социальным: «чисто коммерческое» образование – это удар прежде всего по тем, кто не может за него заплатить. А потому популярным занятием стало изобретение различных суррогатов: от именных образовательных субсидий или кредитов до оплаты фирмами подготовки своих будущих сотрудников. Однако реализация всех этих форм возможна только в одном случае: если знания, получаемые в ВУЗах в качестве приложения к диплому, в самом деле кому-либо нужны.

Здесь-то и зарыта собака. Эффективное осуществление почти любого идущего от власти проекта образовательной реформы на сегодняшний день невозможно. Единственная имеющаяся технология реформирования чего бы то ни было у нас в стране предполагает, что реформированием занимается государство, которое посредством политических инструментов определяет, что, зачем и как реформировать. На самом деле государство уже не может быть единственным субъектом и актором данной реформы. Другой, как минимум, не менее заинтересованной в ней силой – и имеющей здесь свои, отличные от государства интересы – является частный сектор экономики. Куда, собственно, и пойдут работать выпускаемые вузами специалисты. За чью подготовку этот самый сектор в той или иной форме и будет платить.

Тем не менее, для того, чтобы частный сектор активно «включился» в процесс образовательной реформы, а не только оказывался пассивным потребителем результатов отеческой заботы государственных мужей, необходим целый ряд условий. Первым из которых является переход к долгосрочному бизнес-планированию, и не только в сфере кадров. Когда, с одной стороны, ситуация в экономике сколько-нибудь стабильна и прогнозируема, а с другой – открытый рынок труда с «готовыми» профессионалами иссякает до такой степени, что появляется необходимость «выращивать» их себе в вузах. И сегодня можно констатировать, что такие условия появляются. Новый, начинающийся сейчас этап строительства капитализма в России в том и заключается, что от «первичного» роста бизнес переходит к качественной, обостряющейся конкуренции, которую невозможно выдержать с кадрами, воспитанными на вольных хлебах «первоначального накопления капитала». А значит – понадобятся новые люди.

Государство не в состоянии сегодня определить и предъявить образовательной системе список специальностей и позиций, по которым есть спрос на рынке труда, поскольку оно более не является монополистом на этом рынке. На данный момент такую работу возможно осуществить только совместно с бизнес-сообществом. А потому самостоятельные действия власти по радикальному изменению системы образования могут нанести только вред.

Но это, впрочем, не значит, что время терпит. Утечка кадров, устарение образовательных технологий и т.д. – процессы небыстрые, но крайне трудно обратимые. А потому бизнес-сообществу – от РСПП до ремесленных союзов – необходимо сформулировать свои собственные требования к реформе образования. Когда говорят о том, что у отечественного бизнеса должна быть более внятная гражданская позиция, имеются в виду именно такие вещи.
Основные вопросы по образовательной реформе, в сущности, такие же, как любой другой:

- какое образование нужно стране,

- за какой объём образовательных услуг государство, граждане и бизнес в состоянии платить,

- каковы структурные последствия ответов на первые два вопроса.

Ответы на этот вопрос необходимы со всех трёх сторон: от власти, бизнеса и общества. Бизнес пока молчит вовсе, власть думает о том, кого копировать: Францию, Англию или Америку. А выпускников школ, где сейчас звенит последний звонок, и их родителей пока что больше волнуют проблемы реформы армии, чем вопросы реформы образования. И их можно понять.