Остров Горн, 2013, № 5

Web-страница редактора

Безумие диктатуры

© Даниил Печерников

Продолжение, читать начало

А ведь можно многое придумать, используя знакомые сюжеты и скрещивая их. Например, что получится, если соединить приёмы фильмов «Мусульманин» и «Семейный ужин»? Очень просто. Солдат, попавший в Афганистан по проискам родителей той женщины, которую он любил, переходит на сторону моджахедов, постепенно делает карьеру во вражеской армии (быстро выдвинувшись, как хороший командир – на зависть советским! – заодно зритель будет поставлен перед фактом несоответствия рангового и функционального: способности командира в бою далеко не зависят от количества и размеров звёзд и полос на погонах, да и последние выдаются не всегда в порядке признания этих способностей) и со временем, возглавив крупное вражеское формирование, наносит чувствительные удары и по бывшим советским союзным республикам, ставшими независимыми. Хорошо бы воспроизвести ещё идею из «Спецназа» (то, что не удалось талибам в серии «Взлётная полоса») - захват самолёта, который затем «возвращают», нагрузив собственными солдатами, нападение на крупный саммит и расстрел всех его высокопоставленных участников. Получилась бы заодно и культурологическая аллюзия на «Звёздные войны», когда бывший «мальчик на побегушках», обретя могущество, рубит световым мечом многих королей, президентов, премьер-министров и прочих, трусливо спрятавшихся в бункере, заодно издеваясь над ними и на словах: «Я – ваша награда! Разве я недостаточно хорош собой?» Ведь в «Семейном ужине» персонаж Евгения Сидихина – тоже «не из нужной семьи» по происхождению.

Современный кинематограф опустился до уровня фильма «Если завтра война», и никто не думает, что бы было, если в «Спецназ» ввести достойного противника - террориста-боевика, владеющего навыками спецназовца (как вариант – бывшего спецназовца, перешедшего на другую сторону).

Если вновь вспомнить Светония, то можно сказать, что Калигула вошёл в историю как безумец, но он не был настолько безумным, потому что надругался над всем, чем мог, кроме одного – власти цезаря. И ему прощали всё, даже посягательство на то, что считалось священным, даже то, что он объявил себя богом. В этом отношении, кстати, он не безумец, а человек, который родился слишком рано. Вспомним, что и более поздние императоры (например, Домициан) в этой попытке также потерпели неудачу. Потому что зажравшиеся сенаторы и вороватые всадники ещё не были готовы к этому (хотя они уже понимали, что республиканская форма всё больше становится декорацией, и один из императоров, упрочив свою власть, должен был её отбросить: кстати, это удалось Диоклетиану – именно выходцу «не из той» семьи, начавшему службу рядовым, но быстро выдвинувшемуся благодаря своим качествам).

Как мы помним, Калигуле не простили только одно - в какой-то мере мудрое - решение: он разрешил рабам доносить на господ, и именно это и погубило его, потому что подрывало основы рабовладения, то есть неразрешимые (мирным путём) по тем временам социальные противоречия. Думаю, более впечатляющего примера привести трудно.

Этот пример неоднократно цитировался на страницах наших изданий. Потому что любой скандал прощают и даже восторгаются им, если только он не затрагивает острые социальные проблемы. Как и предложенный выше сюжет про террориста. В этом случае они встречают открыто неприязненное отношение, но выражается оно в личных нападках на создателя, а не в возражения по существу (толпа обывателей на такие возражения не способна).

Теперь представьте себе, наоборот, примеры попроще, когда учитель на уроках литературы даёт задание пофантазировать на тему прочитанного:

на сюжет «Дубровского» А.С.Пушкина: неожиданно выясняется, что князь Верейский «по пьяному делу» женился на какой-то иностранке лет 10-15 назад, то есть брак его с Марьей Кирилловной может быть объявлен недействительным по решению церкви;

на сюжет «Портрета» Н.В.Гоголя: очередному владельцу – единственному из всех – этот портрет пойдёт на пользу;

на сюжет «Кавказского пленника» Л.Н.Толстого: Жилин неожиданно предаёт Дину и при втором побеге похищает её, чтобы затем обменять её на Костылина.

Такая методика преподавания, грамматика фантазии встретила бы неприязни намного больше, чем неназванный Медведевой и Шишовой по наименованию роман Сорокина, включённый в программу внеклассного чтения…

Избирательность для пересказчиков?

Как-то в детстве я в шахматном журнале прочитал статью, начинавшуюся словами: «Статистика знает всё, утверждали Ильф и Петров. Может быть, ей известно и то, что близнецы рождаются чаще плагиаторов. И всё-таки последние ещё встречаются. В этом мы убедились благодаря печальному, увы – собственному – опыту». Это был бы подходящий эпиграф для рецензии на анализ передачи «Телепузики» с точки зрения Медведевой и Шишовой, и именно факты, изложенные далее, заставили меня выделить данный пример в самостоятельный, изначально не планировавшийся, вопрос.

Конечно, моё отношение к «Телепузикам» тоже отрицательное, но сразу скажу – Медведева и Шишова выступают в качестве простых пересказчиков. Авторство принадлежит Н.Е.Марковой, ссылка на её статью «Феномен Телепузиков», опубликованную в 2001 году. Кстати, у Марковой сначала про модели неправильного поведения, а затем про яблоки и виноград, про красный и зелёный цвет. У Медведевой и Шишовой последовательность наоборот, и здесь уместно вновь вспомнить фельетон Лациса, пересказанный некогда В.Мурахвери в обратном порядке. Но Мурахвери всё же дал ссылку на Лациса, да и пересказал почти без купюр. Медведева и Шишова же добрую половину информации у Марковой выкинули, потому что в противном случае проблема начинает выходить за рамки религиозной псевдопсихологии.

Так ли безумна современная политика глобалистов?

            Одним из примеров, который приводят Медведева и Шишова, это Америка (США), «которая ведет себя как гигантский распоясавшийся гебоид». На это могу возразить: поведение Америки на политической арене эффективно. И вообще, нет хорошего и плохого, греха и добродетели, добра и зла, но есть эффективно (выгодно) и неэффективно (невыгодно). Впрочем. Медведевой и Шишовой с их христианской (а значит, ограниченной) психологией этого не понять. К сожалению, в России нет своего Бжезинского. А свой Бжезинский России очень нужен.

Осуждаемая авторами программа «Русский ислам» также лично мне не представляется безумной. Долгое время я жил в одной из национальных республик, и постепенно стал воспринимать ислам как силу, а христианство – как слабость. Тем более, что современное христианство, особенно православие, сейчас превращается в пропаганду чуть ли не толстовского всепрощения. «Противник - лучше не бывает!» Так почему же не начать играть в открытую, перейдя на сторону сильнейшего, если есть такая возможность? Вероисповедание – не национальность, то есть – можно стать, а не родиться, что для меня очень важно (как ты отреагируешь, если тебе дали понять, что ты родился кем-то не тем). Болгарин или серб не может стать турком, но христианин может стать мусульманином – и есть немало таких, кто станет, если ему это выгодно. Какое чувство может возникнуть у продвинутого человека, с одной стороны, знающего исследования болгарского (сербского, греческого) фольклора о «сопротивлении исламу», и в то же время узнавшего факты о добровольной отдаче теми же болгарами, греками, сербами своих детей в аджемы (янычары-ученики)? В последнем отражено и желание избавиться от лишних едоков (таких детей содержало государство), и надежда, что дети христиан, став мусульманами, сделают карьеру.

            Думаю, что многие христианские народы Европы втайне жалеют, что они не мусульмане. Как-то я читал воспоминания Альбрехта Шпеера, который совершенно согласен с тем, что пишет. Привожу фрагмент полностью: «Гитлера глубоко потряс исторический факт, который он узнал от высокопоставленной арабской делегации. Как рассказали гости, когда в VIII веке мусульмане попытались проникнуть через Францию в Центральную Европу, их отбросили, разгромив в битве при Пуатье (732 г.): если бы арабы выиграли то сражение, мир был бы теперь мусульманским, и германцы бы стали мусульманами, поскольку ислам идеально соотносится с германским характером. Гитлер считал арабов «неполноценной расой», и, по его мнению, они не смогли бы справиться с суровым климатом и условиями завоёванной страны и покорить более выносливых германцев, а потому в конце концов во главе мусульманской империи встали бы не арабы, а принявшие ислам германцы. Гитлер обычно заключал исторический экскурс следующим замечанием: «Видите ли, к нашему несчастью мы исповедуем не ту религию. Взять бы религию японцев, которые величайшим подвигом считают самопожертвование во благо отечества? Да и ислам подходит нам больше, чем христианство. Ну почему обязательно христианство с его всепрощением, смирением и слабостью?»

            Собственно, я и сам не прочь поразмышлять на эту тему. У меня есть решение данной темы как в ключе историко-публицистическом (условно я называю его «Зелёная Россия, или Ошибка святого Владимира», где рассматривается вопрос, как бы сложилась мировая история, если бы князь Владимир предпочёл ислам; мой вывод – Россия была бы сильнейшей среди стран Востока, а возможно, не только политическим, но и религиозным центром - не исключено, что на её территорию была бы перенесена сама Кааба), так и футуролого-фантастическом (рабочее название – «Азиатская Империя», где соединены приёмы «Мечети Парижской Богоматери» Е.Чудиновской и «Свободного владения мистера Фардхэма» Р. Хайнлайна, но при всём при том, что выбранный жанр – антиутопия, это должна быть первая антиутопия с положительным отношением автора к описываемому, по крайней мере, отражается моя позиция, что русские – уроженцы центральных территорий России, и русские – уроженцы национально-территориальных образований – это две разные нации, каким-то чудом сохранившие одно название и один язык, по крайней мере, по словарному (но не идеологическому) составу; в Азиатской Империи последние обратили в рабство первых, не брезгуя и использованием для подавления - в качестве рядового состава силовых структур - представителей мусульманских национальностей бывшей России (ядро вооружённых сил в этой антиутопии составили «дикие дивизии»), кстати, в Азиатской Империи, согласно авторской идее, запрещено употребление слов «Россия», «русский» в политическом смысле; попросту это диктатура толерантности).

            Меня и в целом удивляет восприятие русскими мира. Когда мне было 12 лет, на уроке истории (средних веков) я узнал, что сербы до сих пор отмечают годовщину битвы на Косовом поле. Я не побоялся сказать то, что я думаю: «Но ведь сражение выиграли турки, и это они должны праздновать!». Наш школьный класс был, говоря научным языком, со смешанным национально-конфессиональным составом, и думаю, многие были поражены, что такое мог сказать «русский православный» (которым я в настоящее время себя не считаю, и не буду этого скрывать, – пусть Медведевой и Шишовой будет ещё неприятнее!).

Однако я не собираюсь и сейчас пересматривать сказанное. Я всегда восторгался силой восточных народов, громивших Восточную Европу. Да и западноевропейские народы во многом превосходят русских по мировоззрению, причём настолько, что невозможно не завидовать. Сравним хотя бы наше «Слово о полку Игореве» и французскую «Песнь о Роланде». Историки, литературоведы и прочие официальные учёные ставят их в один ряд, хотя это откровенное невежество смешно. В первом случае незначительное поражение одного удельного князя представлено как общенациональная трагедия, во втором – такое же незначительное поражение в пограничной арьегардной стычке превращается в полную победу Карла Великого над всем нехристианским миром, очень подходят здесь слова Марка Твена: «Мы превратим поражение величиной с навозную кучу в победу величиной с Маттерхорн». Читая и сравнивая, понимающий русский, такой, как я, и которых меньшинство (к сожалению, меньшинство не доминирующее, а должное стать таковым), не может не завидовать французам.

И то, что написано здесь, я никогда не отменю. Люблю высказывать подобное, шокируя как толпу-стадо, так и отдельных личностей, в равной степени друзей и врагов. А особенно врагов, ранее бывших друзьями.

Могу сказать: атеизм и степень безумия едва ли коррелирует. Напротив, религия сама является едва ли не древнейшей манипулятивной технологией. То, что описывают авторы по всей статье, только кажется безумием, это направленное зло, и имя ему – Манипуляция.

Избирательность авторов заставляет их не обращать внимания на религиозное безумие. Например, на страницах нашего издания упоминалась «новая сказка» «Дорога к храму», или новая история про Красную Шапочку». Рецензенты из числа разумных обычно пишут:  «Мы ничего не имеем против религиозного искусства. Тем более - против сказок. Когда в целях пропаганды православия бездарно переделываются замечательные сказки Шарля Перро и Александра Волкова - это смешно. Но когда эта глупость и пошлость публикуется в методическом пособии для учителей с целью использования на уроках в школе - это уже печально. Вот какую православную культуру навязывают первоклашкам в рамках совершенно «светского»  - если верить министерским уверениям - предмета».

Вопрос в том, что считать здоровой психикой. В клинической практике девиациями считается отклонение от среднестатитического состояния (а иногда это «среднее» рассчитано как раз на уровень «ниже среднего»), с точки зрения «социума» (нередко – толпы; кстати – в ряде восточных языков понятия «община» и «толпа» обозначаются одним словом) - отклонения в психике начинаются, когда человек конфликтует с окружающими в тех случаях, когда остальных всё устраивает (или чаще – когда агрессивно-послушное большинство в угоду доминирующему меньшинству считает, что «ничего нельзя сделать»). С этой точки зрения вера в «оккультный заговор глобалистов» является отклонением от нормы. Напротив, глобализация – это возможности, которые раньше были недоступны. Можно вполне перенять любое из чужой культуры, если находишь это эффективным.

И противостоять манипуляции нужно этому не как «живый в помощи вышнего», а самому предварительно присвоив себе явочным порядком функции «вышнего», не бояться называть манипуляцию именно манипуляцией, как и некомпетентность, несправедливость, чтобы как можно больше людей это услышали, увидели, прочитали. В этом направлении эпатаж социальный – привлекающий внимание к проблемам общества, - особенно культуры и образования – просто незаменим.

В оглавление номера