«Контрольный листок»: образование, культура, общество - Что Россия может дать Крыму и Севастополю, и чему она должна у Севастополя научиться1

23 июля 2014 года Президент Российской Федерации Владимир Путин подписал Федеральный закон № 503797-6 «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Речь идет о создании в России очередной игорной зоны — на территории Республики Крым.

Проект закона был внесен Президентом РФ, и в первом чтении был рассмотрен Государственной Думой 10 июня 2014 года. По мнению Виктора Звагельского, заместителя председателя комитета ГД по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству, «данный законопроект является одним из шагов по интеграции Крымского законодательства и экономики в российскую, которые пойдут на повышение социального и финансового уровня полуострова».

По мнению Рустама Темиргалиева, первого вице-премьера Крыма, новая игорная зона станет серьезным конкурентом таким признанным мировым центрам азартных игр и развлечений, как американский Лас-Вегас и европейский Монако.

5 июля 2014 документ в качестве принятого Государственной Думой закона поступил в Совет Федерации. По профильным комитетам и комиссиям СовФеда закон разослан 7 июля. 9 июля Советом Федерации Закон был одобрен. И вот, наконец, он подписан Президентом. Что это означает и как к этому относиться?

Люди и инстанции, непосредственно знакомые с предметом — то бишь с организацией игорного дела — отнеслись к идее Крым-Вегаса скептически. Владимир Илюшин, вице-президент Российской ассоциации деятелей игорного бизнеса, обращает внимание на то, что, судя по опыту Краснодарского края, существующие игорные зоны ожидаемого эффекта не дали — как бизнес игорный бизнес там не работает.

Счетная палата РФ, подведя итоги работы игорных зон за первые четыре года их функционирования — 2007-2010 гг., пришла к выводу, что идея принесла одни убытки. Объем государственных средств, израсходованных на создание в России игорных зон, составил 1,4 млрд рублей, налоговые поступления составили 98,7 млн рублей, т.е., в 14 раз меньше! В Счетной палате констатировали, что механизм создания игорных зон на территории России не обеспечил ожидаемого экономического эффекта. Не верят в перспективность затеи и турфирмы.

Высказывается мнение, что затея с «мировым центром развлечений» может свестись в лучшем случае к созданию внутреннего оффшора — центра по отмыванию денег. Высказывается мнение, что игорный бизнес вообще не может быть локомотивом развития для депрессивного региона. Но на самом деле все гораздо глубже и серьезнее. На самом деле затея с игорной зоной в Крыму — это очередное напоминание о том, что российская экономика — это «экономика пустоты».

Российская экономика — это экономика отелей, мотелей и борделей, причем не просто отелей и борделей, а отелей и борделей, сооружаемых на месте сметаемых с лица земли оборонных НИИ и детских санаториев. Экономика России — это оптовые рынки с китайским барахлом в корпусах Кировского и Обуховского заводов. И залы игровых автоматов — в тех же бывших заводских корпусах.

На фоне украинского кризиса в очередной раз выявился целый букет слабостей и пороков, присущих России именно как стране, находящейся в экономической, политической и моральной зависимости от промышленно развитых стран Запада.

Как бы вдруг — а на самом деле в который раз — обнаружилось, что финансы России, как и положено стране «третьего мира», привязаны к доллару; что через платежные системы Россия привязана к доллару даже технически. Ситуация с платежными системами в который раз показала, что Россия не производит ни софт, ни «железо». Ситуация с платежными системами в очередной раз напомнила про статью Дмитрия Анатольевича Медведева «Россия, вперед!», в который он назвал российскую экономику «примитивной». И еще эта ситуация напомнила, что объявленная Дмитрием Анатольевичем модернизация российской экономики закончилась, даже не начавшись.

Ну как же, возразит кто-то, модернизация как раз сейчас, буквально только что, прямо в июне 2014 года и началась. И как раз под патронажем Дмитрия Анатольевича. 26 июня 2014 года состоялось заседание правительства РФ, посвященное подготовке законопроекта о промышленной политике. А тремя днями ранее, 23 июня, под председательством Владимира Путина в Кремле состоялось заседание Совета при Президенте по науке и образованию. На заседании обсуждались вопросы модернизации инженерного образования и качества подготовки технических специалистов.

Так ведь планами у нас никого не удивишь. С планами у нас как раз очень хорошо — гораздо хуже у нас с результатами. Всякое очередное постановление правительства у нас зачастую представляет собой признание в невыполнении постановления предыдущего — на эту же тему.

Совсем недавно, 15 апреля 2014 года Правительство РФ приняло постановление № 303 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие авиационной промышленности на 2013 — 2025 годы». Хочется спросить: ребята, а как у нас с выполнением постановления Правительства РФ № 728 от 15 октября 2001 г.? Тем самым, которым была утверждена федеральная целевая программа (ФЦП) «Развитие гражданской авиационной техники России на 2002-2010 годы и на период до 2015 года». 2015 год — вот он, оглянуться не успеем.

В программе декларировалось «сохранение стратегического потенциала авиационной промышленности, необходимого для обеспечения национальной безопасности России». Среди ожидаемых результатов ФЦП было «предотвращение оттока из России конвертируемой валюты в размере около 50 млрд. долларов США за счет исключения закупок зарубежной авиационной техники».

Где эти тысячи машин отечественного производства? Эти сотни тысяч рабочих мест? Эти сотни миллиардов заработанных рублей и десятки миллиардов сэкономленных долларов? Ничего этого, разумеется, нет.

Но нагляднее, чем любые цифры, говорит об истинном положении вещей то, как это самое положение вещей воспринимают люди, ответственные за авиапром. Этим людям не стыдно. Люди, не смущаясь, заявляют, что по объемам производства гражданских самолетов Россия занимает третье место в мире. Да, с восемью в среднем машинами Суперджет-100 в год Россия действительно занимает третье место в мире. После «Боинга», с без малого тремя сотнями машин в год. Ни в Объединенной авиастроительной корпорации, ни в Правительстве, ни в Кремле в отставку никто не подал, и никто не застрелился.

Не застрелился и не застрелится ни нанотехнолог Анатолий Чубайс, ни ё-мобилестроитель Михаил Прохоров. Кстати, Прохоров события «крымской весны» использовал для очередного заявления о переводе своего баскетбольного клуба «Бруклин» под российскую юрисдикцию (я, как россиянин, просто счастлив). Это особенно примечательный факт на фоне обсуждений о переходе под иностранную юрисдикцию «АвтоВАЗа».

Как сообщается, «…все предпринятые российским правительством попытки сохранить в стране собственный автопром, несмотря на многомиллиардные вливания, потерпели крах и в ближайшем будущем последний крупный производитель легковых автомобилей «АвтоВАЗ» может оказаться полностью под контролем иностранных инвесторов».

Прелестно, правда? Под российскую юрисдикцию переходит баскетбольный клуб, от России под внешнее управление переходят машиностроительные заводы. Это и есть экономика пустоты — шоу-бизнес вместо заводов.

Ну и попутно: какие были предприняты попытки сохранить российский автопром? Вот когда в 50-х-60-х годах XX века японским автопромом занялось японское правительство — было заметно, что делом занимается именно правительство.

Еще в 1948 году Министерство внешней торговли и промышленности (МВТП) Японии разработало пятилетний план для автомобильной промышленности, который был частью национального плана послевоенного экономического восстановления. Документ предусматривал почти 50-кратное увеличение производства легковых машин (с 450 до 21700 шт. в год), и 17-кратное — грузовиков и автобусов (с 1500 до 25500 шт.).

В 50-е годы поддержка автопрома окончательно принимает характер государственной политики. К финансированию автопрома подключается созданный в 1951 году Японский банк развития, который кредитует и закупки оборудования, и исследования. Под эгидой МВТП начинается техническое перевооружение отрасли — до 50% расходов на техническую модернизацию покрывали государственные субсидии. К исследованиям и разработкам подключаются государственные научные организации. В университетах создаются кафедры машиностроения. Цель, поставленная государством, была такова: вывести японские автомобили на мировой уровень.

Целенаправленно возрождая свою промышленность, Япония столь же целенаправленно защищала ее от конкурентов. Отпор получали все попытки американских производителей организовать в Японии сколько-нибудь масштабный сбыт готовых авто. Условия, объемы и структура иностранных инвестиций жестко оговаривались. Инвестор, организующий в Японии сборку своих моделей, обязан был в течение пяти лет развернуть на территории страны изготовление комплектующих — от 90 до 100% потребного объема. Ограничения на деятельность ТНК сохранялись в Японии до 1973 года — несмотря на членство страны в ГАТТ и ОЭСР.

Что касается желания родного японского потребителя поездить на иномарке, то все закупки лимитировались. Примером одного из редких исключений была закупка американских машин для полиции. Ограничение автомобильного импорта просуществовало до 1965 года. До 1970 года существовали ограничения на обращение иностранной валюты. Валюта выделялась только на закупки оборудования и технологий. А каждая заявка на валюту проверялась на предмет того, почему закупаемые изделия не производятся в Японии, и что делается для того, чтобы они производились. То есть вместе с заявкой на валюту японский промышленник приносил бизнес-план, объясняющий, когда он начнет производить то, что сейчас закупает за рубежом.

Вопрос о том, научил ли Россию чему-нибудь японский, или германский, или французский опыт индустриальной модернизации, сегодня звучит как чистая риторика. Валютные поступления от экспорта по-прежнему вкладываются в экономику чужих стран, а российская экономика окропляется заклинаниями о придании ей «инвестиционной привлекательности».

О замещении импорта отечественной продукцией робко заговорили только сейчас — и то только об оборонке. О том, что валюта должна использоваться исключительно для технического перевооружения промышленности, а отнюдь не для покупки баскетбольных клубов, речи нет до сих пор. Разговоры о недопустимости ограничения свободы рынка теперь звучат уже из уст президента.

Ограничено ли в России обращение иностранной валюты? Ограничен ли в России импорт иномарок? Да, буквально только что Д. Медведев запретил госзакупки автомобилей иностранного производства, и это решение можно расценивать как шаг в правильном направлении. Но, в отличие от тогдашней Японии, которая жестко ограничивала любой автоимпорт, Россия решилась на запрет только госзакупок. Кроме того, одни только ограничения и запрещения без внятных содержательных решений мер в области промышленной политики никакого результата не дадут, а именно таких решений мы не наблюдаем, а от нынешней власти — уже и не ждем. Кстати, сколько создано в России машиностроительных кафедр и факультетов?

Это не государственная измена. И даже не отсутствие государства. Это такое государство. Это такой тип общества. Это такая экономика. Как выражаются публицисты, это «экономика пустоты». В понятиях экономической науки это — периферийный, он же имитационный, он же паракапитализм: баскетбольные и футбольные клубы, чемпионаты мира и олимпийские игры, яхты и казино — вместо промышленности, науки и образования.

И все это поддерживается на всех уровнях власти, в том числе и в первую очередь самыми что ни на есть первыми лицами. На самом верху, самыми что ни несть первыми лицами поддерживается и одобряется наличие в России особого социального слоя, олицетворяющего эту экономику пустоты — откровенных паразитов, откровенных компрадоров, и обслуживающей и развлекающей этот слой челяди. А наличие этого слоя, этих рантье и портье — характернейший признак социальной структуры периферийного капитализма, «третьего мира».

Наличие такой псевдоэлиты и ее холопов — это один из факторов, делающих в странах периферийного капитализма невозможным развитие серьезного высокотехнологического производства. Эта саранча элементарно проедает потенциал накопления.

А демонстрируя свой стиль жизни в качестве нормы и идеала, она убивает дух, она растлевает миллионы людей, демонстрируя, что производительный труд — это удел «ботаников» и «ватников», что уважающий себя человек если и трудится, то или в сфере услуг или на ниве шоу-бизнеса. Состояние духа в современной России — это иллюстрация к антиутопии братьев Стругацких: «Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют... Дурак стал нормой, еще немного — и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. А газеты водят хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистический, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам, дурак, и литература, чтобы тебе было весело, дурак, и ни о чем не надо думать...».

Но еще лучше я понимаю и полностью разделяю чувства тех крымчан, тех россиян, которые считают, что создание игорной зоны в Крыму — это позор и фарс, что подобное воссоединение с Россией — это обретение всех пороков современного российского общества, что вне зависимости от экономической успешности проекта игорной зоны в Крыму этот проект абсолютно порочен с исторической точки зрения, что это отнюдь не восстановление исторической справедливости и не собирание земель.

И остается только горько шутить, что подобный проект — это призыв к ополченцам Донбасса сложить оружие: зачем проливать кровь, если игорный дом — это первое, что устраивает Россия на освобожденной или вновь обретённой земле.

И действительно: почему на призыв Севастополя Путин откликнулся, а на призыв Донецка — нет? Казино в Крыму — это понятно, а казино в Донбассе — это абсурд. Что такое казино — это Путину (и коллективному Путину) понятно, а что такое промышленность — нет.

Утерев радостные слeзы и включив мозги, давайте признаем, что ничего, кроме игорной зоны, Россия Крыму и Севастополю пока не предложила; что Россия, в которую Севастополь вернулся, — это страна с примитивной экономикой; что Россия принадлежит к тому же историческому миру, что и Украина; что российская бизнес-элита столь же примитивна и столь же антинародна, как и украинская.

И что из этого следует? По самому большому счету — что и России, и Украине необходима революция. Революция, сходная по целям и задачам с революцией 1917 года — революция, которая должна освободить наши страны и народы от политической и экономической зависимости, которая вырвала бы наши страны из черной дыры, из потенциальной ямы периферийного капитализма.

А пока Россией правят наследники Леонида Кравчука и Бориса Ельцина, духовные двойники Александра Турчинова и Петра Порошенко. И если они пытаются превратить Россию в страну дураков, то мы можем и должны учиться у жителей Севастополя стойкости в защите подлинно русской культуры, вершиной которой была интернациональная, всемирно значимая культура, рожденная революцией 1917 года.