...С легкой руки Ботвинника теперь шахматисты изучают своих противников от кончика носа до пяток: характер, физическую выносливость, хобби, сильные и слабые стороны натуры, степень утомляемости, поведение в цейтноте - словом, целое досье. Кажется, только отпечатков пальцев не хватает. В 1927- 1928 годах все это было еще неизвестно, и я занимался главным образом изучением собственных шахматных склонностей и слабостей. Заметил, что тяготею к простым, ясным позициям, хотя не прочь призвать иногда на помощь и тактику. Но вот чего мне явно не хватало, так это устойчивости против неприятных, непредусмотренных ходов. Стоило противнику сделать такой ход, и я сейчас же начинал торопиться и в результате, как правило, проигрывал.

Странно, что, заметив свою слабость, поначалу не пытался преодолеть ее. И вот как-то я встретился с перворазрядником Брейтманом. Он хорошо знал много дебютных вариантов, я попался на один из них и остался без пешки. Сразу игра словно полиняла. Почти не думая, я делал «очевидные» ходы, и было ясно, что мне не избежать поражения. Брейтман перевел игру в ладейное окончание и начал планомерное наступление. Я уже был, что называется, «готов». И в ближайшие полчаса, несомненно, капитулировал бы, но тут к Брейтману подошел приятель и шепотом позвал его в кино Мой противник ответил так громко, что я услышал: «Подожди немножко, сейчас своего добью и пойдем». Такая реплика меня возмутила. Бить лежачего?! Побеждаешь - тем более будь джентльменом!

Я посмотрел на часы. Запас времени был 2 часа 10 минут, да и у противника целый час, в сумме 3 часа 10 минут. «Ладно, - решил я, - ты в кино не пойдешь, буду сидеть и думать все оставшееся время». И стал думать. Как часто не хватает времени, и мы оказываемся в цейтноте! Но сидеть и бесцельно смотреть на доску, ожидая, пока пройдут два часа, оказалось невыносимо, и я углубился в позицию. И чем дольше думал, тем все больше находил скрытые ресурсы защиты. Я стал играть медленно, вдумчиво. Ни одного «очевидного», скороспелого хода!

Кажется, теряю ещё пешку? Но после ее взятия врываюсь своими ладьями в расположение противника и перехватываю инициативу. Все сложнее становится борьба. Озадаченный Брейтман поскучнел. Уже несколько раз появлялся его нетерпеливый приятель с недовольным лицом, но ему так и пришлось уйти ни с чем. Через три часа партия была отложена и в день доигрывания закончилась вничью.

Расстроенный и смущённый, Брейтман принес мне свои запоздалые извинения, а я искренне поблагодарил его: именно он своей обидной репликой подстегнул меня настойчиво трудиться.

Да, шахматная борьба - это огромный труд, и именно в этой партии я впервые испытал радость удовлетворения от тяжелой, упорной обороны. С легкой руки Брейтмана я начисто, на всю жизнь, излечился от своего недуга. Потом уже не дергался от неприятного хода, не начинал делать поспешные ходы, а призывал на помощь самообладание, выдержку, чтобы бороться до исчерпания всех возможностей, скрытых в позиции. И сколько проигранных партий удалось спасти благодаря этой настойчивости! Ищи во что бы то ни стало, ищи и помни: сильнейший ход, как правило, не бывает очевидным.