Перед познающим субъектом, решающим проблему написания научного сочинения, стоят две противостоящие по целям задачи.
Первая - это поиски необходимых готовых знаний, которые могли бы составить базу для написания научного сочинения. В таких ситуациях важным является первый шаг, который можно сделать, получив начальные библиографические сведения из интернета или энциклопедий, таких, к примеру, как дореволюционный Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон, издававшийся в 90х гг. XIX в., и Большая Российская энциклопедия, издаваемая в первые десятилетия XXIго в. Тот, кто начал собирать материалы по налоговому праву, найдет в соответствующих статьях названных энциклопедий помимо обстоятельно написанных статей по данной проблематике, кратко составленную библиографию.2 Знания, полученные из этих источников, помогут обнаружить другие знания по теме исследования, количественно вполне удовлетворяющие познающего субъекта.
Вторая задачи - это умение избежать опасности заблудиться в лабиринте накопленных (готовых) знаний. Если при отсутствии знаний ум исследователя остается голодным и познание не может сдвинуться с места, то при чрезмерном обилии избыточных знаний, аспирант (докторант) не всегда может их осмыслить, систематизировать и приступить к их изложению. По мнению Ф. Бэкона, этот недостаток можно нейтрализовать, точно обозначив предмет исследования и постоянно уточняя план сочинения. Тем самым ум, сознавая какие предшествующие (готовые) знания следует использовать, будет двигаться без блужданий, «на более знакомом и ограниченном пространстве».
«Хитрость ума» как особая познавательная способность. Выражение принадлежит Гегелю. Обосновывая данную способность Гегель писал: «Разум столь же хитер, сколько могущественен». По мнению немецкого философа, хитрость состоит в опосредствующей, не прямой деятельности ума, но достигающей той же цели. Иначе говоря, какие бы препоны, трудности, заграждения не выдвигались государственной властью, идеологией, религиозными догматами, научный ум сумеет их преодолеть на пути к истине и правде, если не прямо, то изворотливо и опосредовано. Ибо научный ум есть продолжение ума божественного. «В этом смысле, - говорил Гегель, - можно сказать, что божественное провидение ведет себя по отношению к миру и его процессу как абсолютная хитрость».
История науки финансового права в СССР прекрасно продемонстрировала правильность слов Гегеля. Нужно признать, что финансовая деятельность Советского государства в известной степени строилась на известных положениях Маркса и Ленина. В работе «Критика Готской программы», написанной Марксом в 1875 г. под названием «Замечания к программе германской рабочей партии», набрасываются контуры будущего социалистического общества, в котором вместе с государством исчезают деньги. Производители производят обмен между собой только посредством трудовых бон (квитанций).5 Ленин повторил мысли Маркса в работе «Государство и революция», написанной накануне Октябрьского переворота 1917 г., и пытался реализовать эту утопию в первые годы советской власти. Раз исчезают деньги и финансы, отсюда следовал вывод, что исчезает надобность в науке финансового права. В 1919 г. закрываются все кафедры финансового права, а финансовое право как учебная дисциплина исчезает из вузовских программ. Но вследствие постоянной пробуксовки советской государственной машины большевики возвращаются к традиционной финансово-экономической политике и декретами 19221924 гг. проводят денежную реформу путем выпуска в обращение твердой советской валюты. В Постановлении СНК СССР от 26 октября 1922 г. «О чеканке золотых червонцев» говорилось: «Исходя из несомненного роста народного хозяйства Рабоче-Крестьянское Правительство считает необходимым теперь же приступить к ряду мер, направленных к созданию устойчивых денег Таким образом, утопическая идеология не смогла победить «хитрый разум», т.е. одержать верх над финансовыми реальностями нового государства.
Одновременно с денежной реформой возрождается наука финансового права, и данная дисциплина снова занимает почетное место в университетских программах. «Игры» Со В6ТСК0Г0 государства с наукой финансового права продолжались длительное время. Только в 19371938 гг. эта наука вопреки идеологемам, но в силу своей нужности новой власти, получила статус легальной научной отрасли и учебной дисциплины в юридических вузах, а ученые юристы-финансисты - право заниматься научными финансово-правовыми исследованиями, правда, под надзором Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Резюмируем изложенное. Связь между специальными познавательными способностями тесна, не меньшая, по образному выражению Декарта, чем между частями единого человеческого тела. Однако движущей силой в системной конструкции научного ума является субстанциональная (главная) способность, с которой органически связаны все специальные познавательные способности, имея общее психофизиологическое основание, общее начало в мозгу. Этот синтез образует развитой ум. Обращаясь к метафоре, научный развитой ум можно сравнить с растением - кустарником, в котором автономные деревца группируются вокруг главного ствола как единое целое, произрастающее из одного корневища.
Развитой ум в современной гносеологии называют «кристаллизованным интеллектом», который характеризуется не только моментом врожденности, но и накопленными к 35-40 годам профессиональными знаниями и умениями. Природа и направленность такого интеллекта не могут быть поняты без учета личностных качеств его носителя, умственных потребностей и возраста.
Рассудок и разум как формы мышления. Категория «научный ум» была проанализирована в статике: сначала в качестве главной или субстанциональной познавательной способности, затем - в качестве системной. Кант в XVIII в. расширяет рамки теории познания и ставит задачей показать динамику познавательного процесса, для чего исследуются формы мышления - рассудок и разум. «Всякое наше знание, - писал Кант, - начинается благодаря чувствам, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, который представляет собою в нас высшую инстанцию ...». Обратимся к примеру. Если предметом научного исследования является финансовый контроль, в частности, виды налоговых проверок, то можно предположить следующие стадии познавательного процесса: 1) сбор эмпирического материала, включающего в себя изучение документов, налоговых деклараций, статистических данных, интервьюирование должностных лиц налоговых органов, т.е. сбор того материала, которым занимается восприятие; 2) сбор теоретического материала путем накопления книжных знаний о финансовом контроле и видах налоговой проверки. Эти материалы объединяются рассудком, знания, содержащиеся в них, сортируются и классифицируются рассудком и, приведенные в порядок, передаются разуму; 3) разум глубже и всесторонне эти знания осмысливает, излагает их системно и делает выводы, содержащие новые знания или предложения.
В философии Канта и Гегеля разделение познания на рассудочное и разумное нашло дальнейшее и глубокое обоснование.
Рассудочное познание. Это форма элементарного научного мышления, благодаря которой познающий субъект логически правильно, стройно, последовательно и непротиворечиво излагает собранные им знания, обоснованно связывает суждения и понятия, превращая их в умозаключения. Приведем пример финансово-правовых знаний, изложенных на рассудочном уровне, цитируя один из учебников финансового права: «Налоговые отношения - это отношения по поводу уплаты налогов и сборов в государственные и муниципальные бюджеты, а также государственные внебюджетные фонды». В выписанной цитате финансово-правовые знания анализируются, синтезируются и приводятся в порядок, а с учетом их содержания классифицируются не знания о налогах и сборах, на знания о бюджетных государственных, муниципальных и государственных внебюджетных фондах. Назовем особенности, характеризующие рассудочное познание.
Во-первых, рассудочное мышление, логически обрабатывая и упорядочивая полученные знания, придавая им определенность, строгость и ясность, использует чаще всего такие методы, как анализ, синтез и классификация, причем классификация получает статус генерального метода.
Во-вторых, рассудок при обработке материала не всегда способен понять содержащиеся в нем знания и сделать выводы. По Гегелю, рассудок есть низшая, нетворческая форма всякого теоретического мышления, фиксирующая в основном «готовые знания». Более того, рассудочное мышление рассматривалось как несуверенное мышление, заведомо подчиненное научным авторитетам, а потому склонное к заимствованиям из работ, чье мнение признавалось авторитетным и достоверным.
Вместе с тем рассудочное мышление - первая, а, следовательно, необходимая стадия в познавательном процессе. Рассудок неотделим от разума, обе формы работают слитно. Разумное мышление включает в себя рассудочное мышление, так как разум не может не пользоваться материалом, подготовленным для него рассудком.
Разумное познание. Краткое и точное определение разума дано в Словаре современного русского литературного языка: «Это способность мыслить, понимать, творить».2 Причем, это высшая форма познания. Если Кант был философом рассудка и полагал, что дело рассудка - накопление знаний для исследования познаваемого объекта, то Гегель Являлся философом разума и исходил из того, что дело разума - понимание полученного материала и реализация творческого потенциала, а именно получение новых знаний, совершение открытия.
Отчетливо и ясно трактует категорию разума известный отечественный логик Н.И. Кондаков: разум представляет собой стадию мышления, которая определяется как высшая способность познающего субъекта (магистранта, аспиранта) на основе данных, доставленных рассудком, всесторонне исследовать познаваемый объект, раскрыть его сущность, связи между элементами объекта, обосновать научные положения, изменяющие объект в лучшую сторону, сделать то, чего не может сделать рассудок.3 Отметим черты, характеризующие разум как высшую форму познания.
Первое. По справедливому мнению Гегеля, у разума как мыслящего начала, нет пределов в движении: он работает и, углубляясь, идет все дальше и дальше, решая поставленные познающим субъектом задачи. Пределы не вне его, а внутри разума; он останавливается, если у познающего субъекта недостаточная интеллектуальная сила или слабая волевая активность. Оттого философы прошедших столетий указывали, что человеческий разум есть продолжение разума божественного.
Второе. Разум выше рассудка потому, что истина или научная правда есть предмет разумного мышления. «В разуме, - писал Лейбниц, - существует естественная склонность к истинному вообще и к каждой ясно понятой истине в частности».4 Разуму свойственны вечные истины: справедливость, законность, полезность, красота.
Третье. Познание на уровне разума творчески активно. Объект (предмет) познается целостно и одновременно в разобранном виде, разум видит его не только таким, каким он есть, но и каким он будет в процессе своего развития. Если у рассудка основные методы познания анализ, синтез и классификация, то у разума, помимо названных методов, свои специфические методы - обобщение и абстрагирование. Приведем пример финансово-правовых знаний, изложенных на уровне разума. Цитируем работу Г.П. Толстопятенко «Европейское налоговое право», в которой автор, анализируя налоговое законодательство стран Европейского Сообщества, заключает: «В более отдаленной перспективе европейское налоговое право станет предметом систематизации и кодификации. Возможно, будет воспринят подход, практикуемый в налоговом праве ФРГ, Великобритании, Италии и Испании, в соответствии с которым принимается общий закон о налогах и законы об отдельных видах налогов.
Истинный смысл разума в науке финансового права заключается не только в том, чтобы разглядеть явление, увидеть его элементы, прежде всего те, которые однородны и тяготеют друг к другу, но и суметь связать их в единое целое и, таким образом, получить концептуальное понимание предмета исследования или отрасли права. Когда такие институты, как право, финансы, налоги, бюджет, исполнение функций государства, связываются в одно целое, в науке финансового права возникают высшие родовые понятия: «частные финансы», «государственные финансы», «финансовая система», «финансовая деятельность государства», «финансовое право».
Четвертое. Разум не признает, в отличие от рассудка, никаких «запретных» для него тем и вопросов, самостоятельно осуществляет познавательную деятельность, не терпит диктата чуждой ему воли. «Разум - воплощение суверенности научного мышления».
Различение рассудка и разума наметилось еще в античной философии. Обе формы мышления работают не просто взаимосвязано, но органически тесно. Недаром русский философ В. Соловьев статью о формах мышления в Энциклопедическом словаре Ефрон и Брокгауз озаглавил «Рассудок - разум», указав, что при правильном понимании этих форм, их «мысленное содержание берется в своей слитности».4 Разум есть самая возвышенная форма мышления. Рассудок дискурсивен (логичен, рационален), разум и дискурсивен, и интуитивен. Он творит новые положения, идеи, может ломать старую логику, старую систему, заменяя ее новой. В мировой литературе в романе Сервантеса «Дон Кихот» прекрасно показаны представители разума и рассудка: это Дон Кихот и Санчо Панса. Первый умен, его рассуждения глубоки, но в них есть и элементы безумия. Второй рассудителен, практичен, однако лишен разума. Но оба весьма дополняют друг друга.
Факторы усовершенствования научного ума. Фр. Ницше, имея в виду педагогические взгляды французского философа Ж.Ж. Руссо, высказался о них крайне пренебрежительно: «Этот богемный француз сумел вбить в голову каждого человека со средними умственными способностями, что он может стать профессором, генералом, министром». Эти слова показывают, что их автор полагал, что умственные способности имеют врожденный характер и ограничены в своих возможностях. Эта позиция в гносеологии, педагогике, философии имеет много сторонников, среди которых можно назвать выдающихся мыслителей: Д. Локка, Д. Юма, В. Лейбница, Г. Дарвина, Ф. Гальтона, русских мыслителей - В.В. Розанова и Ю.А. Филипченко.
По мнению Д. Юма, «природные умственные способности почти не меняются посредством искусственного воздействия». Под искусственным воздействием философ имел в виду воспитательное и образовательное воздействие на ум, начинающееся в семье, детском саде, средней школе и заканчивающееся в высшем учебном заведении. Наиболее обстоятельно этот вопрос в пользу прирожденности способностей был исследован английским ученым Ф. Гальтоном, который, опираясь на факты и статистику, доказывал, что умственная прирожденность сильнее воспитывающей среды. Воздействующую на ум «среду» Ф. Гальтон называл словом «питание».
Противники «прирожденности» умственных способностей человека - французские мыслители Р. Декарт, К.А. Гельвеций, Ж.Ж. Руссо, выдвигавшие положение о полной зависимости ума индивида от внешних условий, среды, воспитания. Вот что писал Гельвеций в сочинении «Об уме»: «все люди по природе одарены одинаково правильным умом, и что если их уму преподнести одинаковые предметы, они вынесут о них и правильные суждения. А так как понятие «правильный ум», взятое в широком значении слова, заключает в себе все виды ума, то из сказанного мною следует, что все люди, которых я называю нормально организованными, наделены от рождения правильным умом, обладают и физической возможностью достигнуть наивысших идей». Компромиссную позицию по данному вопросу занимал англичанин Локк, признававший врожденность умственных способностей, но полагавший, что эти способности или, по его выражению, «естественные силы», могут развиваться через упражнения, но также ослабевать от неупотребления.
Отдавая должное теории Гальтона и тех ученых, кто был категоричен в мнении о врожденности ума, следует признать, что в их работах содержалась недооценка роли внешних факторов в совершенствовании умственных способностей человека. Николай Кузанский в сочинении «Об уме» образно заметил: ум дан человеку богом, природой, но его «нужно пасти», т.е. поддерживать на необходимом для работы уровне и, более того, постоянно совершенствовать путем постоянных умственных упражнений. Иначе говоря, следует «выпрямлять кривой ум», расширять как это только возможно его биологические границы.
Подчеркнем, что процесс совершенствования ума связан с его деятельностью. Если ум - это совокупность познавательных способностей, то они создаются в деятельности. Правильно об этом сказал Б.М. Теп лов: «Не в том дело, что способности проявляются в деятельности, а в том, что они создаются в деятельности». Это - глубокое положение. Только данная деятельность - не любая, а особая и, дополним, экстремальная. Можно назвать три вида такой деятельности: военная, управленческая, научная.
На высших военных постах в экстремальных ситуациях, какими бывают военные действия, роль умственной деятельности резко возрастает. Здесь недостаточен «простой рассудок», а потому мышление подтягивается, достигая уровня разума. Наполеон, вспоминая на острове Святой Елены своих маршалов, так отзывался о Панне: «У Панна мужество сначала преобладало над умом; но у него ум с каждым днем возрастал, приближаясь к равновесию; он стал очень высоким ко времени его гибели». Такую же характеристику Наполеон давал маршалу Нею.
В состоянии экстремальной ситуации часто работают люди, занимающие высокие должности в государственном управлении в ранге министра, премьер-министра, губернатора, мэра города. Уму таких людей, работающих под бременем высокой ответственности и имеющих каждодневно дело с мутационной действительностью, приходится решать чрезвычайно сложные и неожиданные задачи, требующие принятия мгновенных решений и предполагающие наличие творческих способностей. Управленческая деятельность, предельно напрягающая умственные способности человека, может совершенствовать и улучшать их качество. Любопытную характеристику уму французского короля Людовика XIV дал в своих мемуарах его современник и приближенный ко двору герцог Сен Симон. По его словам: «Людовик родился с умом ниже посредственного, но этот ум обладал способностью развиваться, совершенствоваться, изощряться, незаметно и непринужденно заимствоваться от других».
Не лишне познакомиться, чтобы убедиться в правильности вышеприведенного суждения, с биографиями двух государственных деятелей: петровского сподвижника П.И. Ягужинского, поднявшегося с сельских низов до должности генерал-прокурора, ум которого царь высоко ценил; советского премьер-министра А.Н. Косыгина, вышедшего из пролетарской среды и талантливо руководившего правительством страны в 60-70 гг. XX в.
Проблема совершенствования умственных способностей в сфере научных исследований разрабатывалась многими философами, психологами и юристами, взгляды которых суммарно выразил наш психолог Б.М. Теплов в формуле: одна из особенностей научного ума заключается в том, что в случае недостаточности присущей ему природной силы, данная недостаточность может быть компенсирована большой умственной работоспособностью исследователя в процессе познавательной деятельности.
В этом отношении интересны советы (правила) философа Декарта, полагающего, что научный ум необходимо постоянно упражнять, осмысливая в процессе познания как собранные готовые («найденные») знания, так и полученные новые. Леймотив декартовских рассуждений следующий: чтобы усовершенствовать ум, надо больше размышлять, чем заучивать. И еще: если предмет исследования сопротивляется и оказывается неодолимым для познающего субъекта, то Декарт предлагает использовать «мозговые атаки». Процитируем одно из правил философа: «Если в ряде исследуемых вещей встретится какая-либо одна, которую наш ум не может достаточно хорошо понять, то нужно на ней остановиться и не исследовать других, идущих за ней, воздерживаясь от лишнего труда». Декарт настаивает на том, что нельзя пасовать перед какой-либо трудной стороной познаваемого объекта, а возобновлять исследовательские атаки до тех пор, пока эта сторона не будет понята и раскрыта.
Необыкновенное трудолюбие - характерное качество многих ученых: и тех, кто, имея средние познавательные способности на уровне рассудка, благодаря колоссальному трудолюбию добился заметных результатов в научной деятельности, и тех ученых с природными устойчивыми дарованиями на уровне разума, которые благодаря трудолюбию добились открытий, признаваемых выдающимися или даже гениальными. Работа и умственное напряжение составляют органическую потребность таких людей.
По мнению И.А. Сикорского, у тех ученых, которые страстно отдают время предмету исследования, интеллект работает на высоком уровне и благодаря этому «достигаются необыкновенные результаты в усовершенствовании всех деятельностей своего мозга». И что удивительно: в мозгу таких людей после смерти не замечается каких-либо старческих изменений. Старость оставляет свой след в сердце, в ногах, в печени, но не касается, как правило, мозга. История науки показывает, что ученые-старцы И. Ньютон, Ф. Гальтон, И. Кант, В. Вундт, И.П. Павлов, В.И. Вернадский трудились до конца жизни для поддержания своего научного таланта. Они избегали длительного отдыха, когда работали над какой-либо сложной проблемой, боясь уменьшения остроты умственных способностей. Эта сторона науки относится, кстати, и к видным отечественным ученым юристам-финансистам, - Э.Н. Берендтсу, М.Д. Загряцкову, Е.А. Ровинскому, М.И. Пискотину, Н.И. Химичевой, - которые вступив в преклонный возраст, продолжали активно и продуктивно трудиться в сфере финансово-правовой науки, что сохраняло их мозг от разрушения и помогало поддерживать ясность ума и силу воли. По словам дочери М.И. Пискотина Розы Михайловны, отец, родившийся в 1924 г., диктовал ей свои мысли для второго издания книги «Россия в XX веке: неоконченная трагедия» 1214 июня, а 15 июня 2003 г. он умер.
