Дипломный проект, 2014, № 2
Страницы истории
Против искажения юридических итогов Великой Победы над гитлеровской Германией
Источник - Государство и право, 2006, № 9, с. 56-65
© А. В. Николаев, А. С. Юрьева
Великая Победа над гитлеровской Германией Советского Союза, Соединенных Штатов Америки, Великобритании, Франции, других стран -участниц антигитлеровской коалиции уже анализировалась с позиций международного права. Как справедливо отмечалось в науке международной юриспруденции, эта победа способствовала созданию ООН - универсальной международной организации, нацеленной на поддержание международного мира и безопасности. Цель ООН согласно ее Уставу состоит в том, чтобы «избавить грядущие поколения от бедствий войны». Победа обусловила дальнейшее прогрессивное развитие международного права - прежде всего в силу новаторских правопредписаний, в том числе взятых государствами обязательств по Уставу ООН, имеющих преимущественную силу по отношению к любому другому международному договору (ст. 103). Позитив правоприменительной практики государств однозначно свидетельствует в пользу того, что на основе международного договора союзных держав военные действия Германии в 1939-1945 гг. были юридически квалифицированы как международные преступления, а судебные процессы над главными немецкими военными преступниками заложили основы международной уголовной юстиции. По справедливому выводу проф. И.И. Лукашука, «Война подтвердила, что без уважения норм международного права мировая система не может нормально существовать». Уместно цитируются им слова Р.Рейгана о том, что «если бы этот принцип получил более твердую поддержку 45 лет назад, то, быть может, нашему поколению не пришлось бы проливать кровь во Второй мировой войне.
Постоянно предпринимаются попытки исказить юридические итоги Великой Победы над гитлеровской Германией, вопреки международно-правовым документам дать совершенно иную, не подтвержденную правом и историческими фактами квалификацию действий государств и лиц, принимавших участие в войне против фашизма. Такие попытки предпринимаются, к сожалению, некоторыми высокопоставленными государственными деятелями Польши и стран Балтии, а также в средствах массовой информации.
Оставляя без внимания пространные, весьма вольные переписывания при этом истории, обратим внимание на искажения юридического характера: дается некорректная характеристика Договору о ненападении между СССР и Германией 1939 г.; искажаются историко-правовые обстоятельства вхождения Прибалтийских государств в состав СССР; ставятся под сомнение юридические результаты Ялтинской и Потсдамской конференций в отношении послевоенного устройства Европы; искажаются факты, связанные с расстрелом польских военнопленных в Катыни; латышские и эстонские солдаты, воевавшие на стороне гитлеровской Германии, в том числе служившие в печально знаменитой «Waffen SS», представляются «борцами за свободу родины».
Договор о ненападении между СССР и Германией 1939 г. (Пакт Молотова-Риббентропа) и вопрос о юридической квалификации агрессии
В последние годы со ссылкой на конкретных польских политиков в средствах массовой информации обозначены требования, чтобы Российская Федерация признала действия Советского государства в сентябре 1939 г., прежде всего заключение Договора о ненападении между СССР и Германией, агрессией в отношении Польского государства. Так, Т. Наленч, заместитель Председателя Сейма Польши, в своем выступлении от 2 сентября 2004 г. заявил, что заключением советско-германского пакта в 1939 г. Сталин и Гитлер «ввергли планету в пропасть очередной войны», польские историки из школы Института национальной памяти также увязывают Пакт Молотова-Риббентропа с развязыванием Второй мировой войны. Соответственно России рекомендуется «аннулировать» Пакт Молотова-Риббентропа 1939 г., а известный польский политик Б. Коморовский считает, что «правительства Польши и Прибалтийских государств должны вместе добиваться аннулирования Россией Пакта Молотова-Риббентропа».
За этими хлесткими фразами - сразу несколько искажений юридического порядка. Вопрос о том, кто нарушил мир, планировал и начинал конкретные нападения, разросшиеся во Вторую мировую войну, кто несет ответственность за такие преступления как агрессор, уже решен на международно-правовом уровне - Советским Союзом, Соединенными Штатами Америки, Великобританией и Францией. На Ялтинской конференции трех союзных держав было отмечено, что «нашей непреклонной целью является уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантий в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушить мир всего мира». Позднее на Берлинской (Потсдамской) конференции главы союзных государств заявили, что «военные преступники и те, кто участвовал в планировании или осуществлении нацистских мероприятий, влекущих за собой или имеющих своим результатом зверства или военные преступления, должны быть арестованы и преданы суду». Отменить эти и другие зафиксированные в международно-согласованных документах союзных государств юридические квалификации нельзя. Допустим, господа Наленч и Коморовский считают, что юристы от СССР - А.Ф. Волчков, И.Т. Никитченко, Р.А. Руденко - неквалифицированные. Но в работе Трибунала принимали участие и другие авторитетные знатоки права: например, Ф. Биддл, Дж. Паркер и Р. Джексон от США; лорд-судья Д. Лоренс и X. Шоукросс от Великобритании, Доннедье де Вабр, Шампетье де Риб и Р. Фалько от Франции. Весьма самонадеянно для польского политика или историка считать свое мнение об агрессоре или о конкретном международном договоре, о том, кто согласно международному праву является преступником, более корректным, нежели результаты работы интернационального коллектива высокопрофессиональных юристов союзных государств - членов Международного Нюрнбергского Трибунала. Следует отметить и масштабы судебного процесса в Нюрнберге: трибунал провел 403 судебных заседания, рассмотрел более трех тысяч документов, допросил около 200 свидетелей, принял 300 тыс. письменных показаний.
Говоря о советско-германском пакте о ненападении, следует подчеркнуть, что в тот исторический период и в тех конкретных условиях достижение договоренности с Германией о ненападении объективно отвечало интересам мира. Как отмечено проф. Ф.И. Кожевниковым, в прошлом членом Международного Суда ООН, данный «пакт обеспечил нашей стране мир в течение определенного времени, дал возможность нашей стране подготовить свои силы для отпора».
В тексте муссируемого сегодня секретного протокола к советско-германскому пакту 1939 г. нет каких-либо положений о подготовке нападения (напротив, сердцевинное обязательство - о ненападении); нет, в отличие от Мюнхенского соглашения между Великобританией, Францией, Германией и Италией, положений о передаче территорий одного государства другому. В пакте лишь оговорено: «Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития». Более того, в соответствии со ст. I данного документа обе «Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами».
В результате нападения гитлеровской Германии на СССР в июне 1941 г. Договор о ненападении, подписанный Молотовым и Риббентропом, утратил силу, поэтому в самом требовании современных польских политиков «признать недействительным» Пакт Молотова-Риббентропа заложена юридическая безграмотность: этот пакт уже недействителен. 30 июля 1941 г. в Лондоне было заключено соглашение между премьер-министром эмиграционного польского правительства В. Сикорским и послом Советского Союза в Великобритании И. Майским. Соглашение Майского-Сикорского предусматривало: «Правительство СССР признает советско-немецкие договоры 1939 г. утратившими силу».
Очевидно, что в настоящее время нормы этого советско-германского пакта, как и нормы упомянутого Мюнхенского соглашения Великобритании, Франции, Германии и Италии, не порождают каких-либо юридических последствий ни для сторон договора, ни тем более для Польши. Кроме того, постановкой Польшей вопроса об отмене этого пакта создается «бумеранговый» прецедент - подобным образом Чехия и Словакия могли бы потребовать признать недействительным заключенное в 1938 г. Мюнхенское соглашение, которое предусматривало раздел чехословацких территорий, в том числе передачу Судетской области Германии и удовлетворение территориальных притязаний к Чехословакии со стороны Польши. Хорошо известно, что сразу после подписания этого соглашения в сентябре 1938 г. именно Польша потребовала от чехословацкого правительства передачи ей Тешинской и Фриштатской областей и на основе соглашения получила эти территории. Как отмечено историками, вслед «за вступлением в Чехословакию армии нацистской Германии на ее территорию (в Тешинскую область) вступили также польские войска. В деле расчленения Чехословакии германские и польские агрессоры действовали в самом тесном сотрудничестве».
В явном противоречии с оформленными союзными государствами итогами Великой Победы находится стремление некоторых польских политиков представить действия советских войск в 1944-1945 гг. не как освобождение поляков от бесчинств нацистской Германии на территории Польши, а как оккупацию. Построенные на этой позиции многочисленные заявления в польской прессе не могли не вызвать соответствующей реакции России. Глава российского Министерства иностранных дел С. Лавров заявил о том, что «непозволительно пытаться переписывать историю Второй мировой войны. Нельзя представлять освободителей оккупантами». В последнее время стали появляться обстоятельные историко-политологические исследования, в которых подчеркивается недопустимость пересмотра итогов
Второй мировой войны, осуждаются предпринимаемые в настоящее время попытки иначе интерпретировать роль стран - участниц антигитлеровской коалиции, прежде всего СССР, в достижении Великой Победы. Подчеркивалась недопустимость ревизии результатов Второй мировой войны и на международной конференции, посвященной 60-летию Великой Победы и создания ООН, проходившей в Москве в июне 2005 г.
Справедливости ради стоит уточнить, что по вопросу о пересмотре юридических оценок итогов Второй мировой войны нет единства мнений и в самой Польше. С одной стороны, предпринимаются попытки принизить роль Советского Союза в борьбе с фашизмом или вовсе поставить знак равенства между СССР и Германией как двумя «тоталитарными» и «агрессивными» государствами. Другие официальные представители современной Польши, признавая значительный вклад СССР в победу над гитлеровской Германией, напоминают и о роли поляков в этой победе, о понесенных Польшей военных потерях. Так, посол Польши в Великобритании 3. Матушевский (Z. Matuszewski) в своем письме «Вклад Польши в войну» в редакцию британской газеты отметил: «Освещая празднования, посвященные 60-й годовщине окончания Второй мировой войны в Европе, английские средства массовой информации справедливо подчеркивали роль Советского Союза в победе в войне против нацистской Германии. ... В то же время Польша имеет абсолютно законное право на то, чтобы ее усилия в войне были признаны должным образом».
Требование пересмотра решений Ялтинской и Потсдамской конференций
Другим направлением ревизии юридических итогов Второй мировой войны является требование пересмотра послевоенных договоренностей СССР, США и других союзных держав. Основной довод заключается в том, что поскольку Польша не была представлена на Ялтинской конференции, то все принятые вопросы, непосредственно имеющие отношение к ней, следует пересмотреть для большего учета польских интересов: «Тегеранские, Ялтинские и Потсдамские соглашения имели решающее влияние на устройство и территориальные рамки Польши. Судьба нашей страны была определенабез решающего голоса поляков». Как известно, на Ялтинской конференции главами стран антигитлеровской коалиции были приняты решения, имеющие основополагающее значение для международного права. В частности, было решено, что «конференция Объединенных Наций по вопросу о предполагаемой всемирной организации безопасности должна быть созвана 25 апреля 1945 г. и должна быть проведена в Соединенных Штатах Америки». Были также приняты решения о порядке голосовании в Совете Безопасности. В Уставе ООН однозначно зафиксировано юридическое значение обеспечения «территориальной неприкосновенности». Более того, через 30 лет после Ялтинской конференции союзных государств был принят - с участием Польской Народной Республики - Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975 г.), в котором подтвержден принцип нерушимости государственных границ, как они сложились в Европе после окончания Второй мировой войны.
То, что выдвигаемые некоторыми лицами подобные требования противоречат общегосударственным интересам Польши, подтверждается и тем фактом, что нынешние границы Польского государства, существенно превышающие довоенные, являются результатом договоренностей союзных держав именно в Ялте и Потсдаме. На Крымской конференции главы правительств СССР, США и Великобритании признали, что «Польша должна получить существенные приращения территории на севере и западе». В заявлении МИД России по этому вопросу было отмечено: «Мы с сожалением узнаем о попытках, предпринимаемых в Польше и ряде других стран, превратно истолковать итоги Крымской конференции глав ведущих союзных держав антигитлеровской коалиции. Ее важнейшим итогом стало, как хорошо известно, согласование планов окончательного разгрома вооруженных сил гитлеровской Германии и Японии, определение основных принципов в отношении послевоенного мироустройства, включая создание ООН. Именно в Ялте союзные державы подтвердили общее желание видеть Польшу сильной, свободной, независимой и демократической... Безопасность Польше гарантировали не только США, Великобритания, но и СССР. На протяжении послевоенных десятилетий не кто иной, как Советский Союз являлся главным стимулятором окончательного установления западной польской границы по Одеру - Нейсе, что нашло отражение в договорах о границе Польши с ГДР в июле 1950 г., а впоследствии с ФРГ - в ноябре 1990 г. Статус новых польских границ был подтвержден в Договоре об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 г., участником которого, наряду с США, Великобританией и Францией, стал Советский Союз. Так что нашим польским партнерам жаловаться на Ялту грех. Да и в целом «переписывать» историю Второй мировой войны, вырывая исторические события из контекста той эпохи, - дело недобросовестное».
«Катынское дело»
В последние годы польской стороной активно обсуждается и так называемое «Катынское дело». Одной из причин активизации обсуждения этого вопроса стало прекращение Главной военной прокуратурой России следствия по данному уголовному делу. Вскоре после этого - в марте 2005 г. - Сейм Республики Польша принял резолюцию, посвященную событиям, произошедшим в Катыни, которой определены как геноцид действия, произошедшие в Катыни в 1940 г. По мнению польского парламента, эти действия были «частью преступного плана двух союзных тоталитарных режимов - германского третьего рейха и Советского Союза - плана, направленного на ликвидацию Польши путем истребления наиболее ценных ее граждан».
Но понятие геноцида как преступления, нарушающего нормы международного права, было впервые закреплено в Конвенции 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, вступившей в силу в 1951 г. Исходя из общего принципа права, что норма права обратной силы не имеет, только те деяния, которые были совершены после вступления в силу указанной Конвенции (т.е. после 1951 г.), могут быть квалифицированы судом при наличии состава преступления в качестве акта геноцида. Ошибочно было бы квалифицировать деяния, совершенные в 1940 г., по Конвенции, которой тогда не было (nullum crimen sine lege). Далее, в соответствии со ст. II Конвенции 1948 г. под геноцидом понимаются «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы; b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное уничтожение ее; d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую». В рассматриваемом случае те польские военнопленные офицеры, которые были расстреляны в Катынском лесу, не составляли ни национальную, ни расовую, ни этническую, ни религиозную группу в смысле ст. II Конвенции 1948 г. Главное в том, что нет никаких доказательств, которые свидетельствовали бы о том, что СССР имел специальное намерение уничтожить подобную группу, как таковую. Тем более у СССР не было специального намерения «ликвидировать Польшу», как указывается в упомянутой резолюции. Это подтверждает и последующее создание ПНР (в 1952 г.), особые отношения ПНР и СССР в период социалистического строительства, включая Варшавский договор и институты, созданные на его основе. Мотивы произошедших в 1940 г. событий лежат в иной плоскости: они были обусловлены соответствующей военно-политической обстановкой. С международно-правовой точки зрения, с учетом изложенного произошедшие в Катыни в 1940 г. события ошибочно квалифицировать как акт геноцида. Вопрос о том, был ли расстрел военнопленных офицеров военным преступлением (в частности, нарушением гл. II Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., содержащей положения об обращении с военнопленными), подлежит исследованию в контексте фактов и применимого права; напомним, что на тот момент состояния войны между Польшей и СССР не было.
В указанной резолюции Сейма РП сказано: «Мы ожидаем от Российской Федерации и российского народа признания, что убийство польских пленных было проявлением геноцида, так как это было сформулировано во время процессов в Нюрнберге». Это - искажение: такой формулировки на Нюрнбергском процессе не было. Более того, до принятия соответствующей Конвенции в 1948 г. акты геноцида в принципе не выделялись в качестве отдельного международного преступления. В соответствии со ст. 6 Устава Международного Военного Трибунала (Нюрнбергского) он имел право супить и наказывать лиц, совершивших преступления против мира, военные преступления, а также преступления против человечности. При этом преступления против человечности включали: «убийства, истребление, порабощение, ссылку и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет». Таким образом, преступные действия, направленные против определенной группы населения, квалифицировались Нюрнбергским Трибуналом в качестве преступления против человечности, но не в качестве самостоятельного преступления геноцида. Более того, расстрел польских военнопленных в Катыни рассматривался на Нюрнбергском процессе как действия германской стороны, и они были квалифицированы как военные преступления этой стороны, но не как преступление геноцида.
В своей резолюции польская сторона требует от России признать факт совершения Союзом ССР упомянутого преступления в отношении польских военнопленных. В апреле 1990 г. Президент СССР М. Горбачев признал, что это преступление совершил НКВД, т.е. советская сторона. Он выразил соболезнование и вручил главе Польши В. Ярузельскому списки убитых офицеров. Несмотря на упомянутые «признания» М.Горбачева, как известно, до сих пор существуют различные историко-экспертные оценки «Катынского дела», как и оценки мотивов действий М. Горбачева. Так, например, высказывается точка зрения, что это преступление было совершено немцами «с целью разжечь ненависть поляков к русским». Несмотря на то что факт катынского преступления не нашел отражения непосредственно в приговоре Международного Военного Трибунала, в ходе Нюрнбергского процесса расстрел польских пленных офицеров рассматривался как действия германской стороны, а не НКВД. Таким образом, вопрос фактов пока еще нельзя считать окончательно решенным - есть позиция Международного Трибунала, и есть противоположная позиция М. Горбачева. Тем более преждевременно говорить о достаточности оснований для пересмотра вопросов права. Но при любом решении вопроса фактов вряд ли можно считать обоснованными требования Польши «покаяния» России в расстреле польских военнопленных офицеров: столь же логично выглядело бы и требование России «покаяния» Польши в интервенции польского короля Сигизмунда III в 17 в. на территорию Московского государства и в смерти тысяч русских людей, погибших в борьбе с польскими оккупантами при защите Смоленска, освобождении от оккупантов Ярославля, Москвы и т.д.
(окончание следует)